Дмитрий Селезнев, «астроном-любитель и человек неравнодушный к истории науки», как он себя характеризует, выпустил в свет два больших документальных фильма, посвященных Альберту Эйнштейну 1. Это серьезный культурный и просветительский проект, достаточно сказать, что общая длительность двух фильмов — более восьми часов экранного времени. Это больше, чем совокупная длительность американского сериала-антологии «Эйнштейн», состоящего из десяти фильмов, с большим шумом прошедшего несколько лет назад по телевизионным каналам многих стран. О нем я писал в статье «Альберт Эйнштейн в кино и в жизни»2, отмечая многочисленные натяжки и неточности сериала, построенного на основе биографии Эйнштейна, написанной Уолтером Айзексоном, тоже далеко не свободной от ляпов и ошибок.
Фильм Дмитрия Селезнева тоже, к сожалению, содержит неточности, но тем не менее я считаю его лучшим из известных мне документальных фильмов о жизни и творчестве создателя теории относительности. К достоинствам фильма относится хороший подбор деталей, символизирующих время, последовательно выдержанная стилизация мизансцен. Приятно, что ведущий произносит имена героев фильма с правильным ударением — большая редкость в наше время, когда чаще услышишь Ньютóн, чем Нью́тон. Биографические факты и подробности научных работ Эйнштейна в фильме представлены в основном верно. Но есть и досадные ошибки, о которым мы сейчас и поговорим.
Первый эпизод, представленный в фильме недостаточно точно и полно, — получение Эйнштейном звания приват-доцента и его первые лекции. Эта тема в биографиях Эйнштейна вообще плохо освещена, а если освещена, то неточно. Я специально провел «дегустацию» дюжины биографий Эйнштейна именно по этому вопросу и убедился в отмеченном прискорбном факте (см. мою статью «Почему ошибаются биографы Эйнштейна? На примере описания его доцентуры»3 или лекцию4 на эту же тему. В фильме тоже о процедуре хабилитации почти не говорится, приват-доцент рассматривается как одна из низших должностей в университете. На самом деле это не должность, а лицензия на право чтения лекций. Получение этой лицензии — на латыни это venia legendi — специальная процедура, состоящая из двух этапов: защита второй докторской диссертации (хабилитация) и пробная лекция перед профессорским составом. У Эйнштейна эта процедура не сразу прошла гладко, первая попытка в 1907 году провалилась, так как он не представил новой диссертации, но со второго раза всё получилось как нужно, и в феврале 1908 года он стал приват-доцентом и получил право читать лекции. В фильме неверно говорится, что единственным слушателем лекций Эйнштейна был его друг Микеле Бессо. Из отчетов Эйнштейна ректору университета (они есть в книге Макса Флюкигера «Альберт Эйнштейн в Берне») следует, что в летнем семестре 1908 года лекции Эйнштейна слушали трое (к Бессо и Шавану нужно добавить Генриха Шенка из Патентного ведомства), а в зимнем семестре 1908/1909 число слушателей выросло до четырех — добавился Макс Штерн, изучавший в университете, правда, не физику, а страховую математику и естествознание.
Теперь о втором эпизоде, не совсем точно показанном в фильме. Когда говорится о необходимости получения австро-венгерского гражданства, ведущий ссылается на консерватизм австро-венгерского императора («средневековая монархия»). Дело тут не в консерватизме императора. Профессор в большинстве стран Европы, в частности, в Германии, Швейцарии и Австро-Венгрии, был государственным чиновником высокого ранга. Зарплату ему платил не университет, а государство — через министерство науки или высшего образования. А государственный служащий обязан был быть гражданином страны. К примеру, Эйнштейн стал гражданином Пруссии, когда был избран профессором в Берлине. То есть дело тут не в консерватизме австрийского императора, а в установившемся всюду в Европе порядке вещей. Так же неверно расставлены акценты при обсуждении вопроса о религии назначаемого профессора. Дело не в причудах австрийского двора, требующего веры в Бога, а в формальной процедуре приема на работу государственного служащего — он дает клятву на верность государству (в данном случае императору). А клятву можно дать только на священной книге — для христиан Библии, для евреев — Торе, для мусульман — на Коране. То есть требование принадлежности к какой-нибудь религии — следствие формальной процедуры приема в чиновники.
В третьем эпизоде, неточно показанном в фильме, говорится, что Гроссман пришел на место недавно умершего Минковского. Герман Минковский покинул Цюрих и стал профессором Гёттингенского университета в 1902 году. Умер он неожиданно от поздно распознанного аппендицита в 1909 году. Гроссман же стал профессором Политехникума в Цюрихе в 1907 году, причем профессором по начертательной геометрии, а это не была должность Минковского. В Политехникуме работало несколько профессоров математики, так что на Минковском свет клином не сошелся.
Особенно огорчительна для меня ошибка в четвертом эпизоде первого фильма, когда в предложении Эйнштейну переехать в Берлин Планк называет его будущую должность — «профессор университета». Это грубейшая ошибка, по которой я точно определяю недостаточно подготовленных биографов Эйнштейна. На самом деле Эйнштейн не был профессором университета, ему предложили (и он с благодарностью принял) другое место работы — профессором Прусской академии наук. По естественным наукам в академии было только одно профессорское место, которое до Эйнштейна занимал первый нобелевский лауреат по химии голландец Якоб Вант-Гофф. Он умер в 1911 году, и его место в 1913 году было вакантно. Это совсем другая должность, чем профессор университета. Процедуры назначения совершенно разные. Профессор академии мог читать лекции в университете, но не был обязан это делать, как был обязан профессор университета. Поэтому Эйнштейн с радостью принял это предложение, так как педагогическая нагрузка отнимала время от занятий наукой.
Последнее замечание по первому фильму: должность Эйнштейна в Цюрихском университете ведущий называет адъюнкт-профессор. Это больше подходит для российских университетов, где такая должность была и означала ассистента (помощника) ординарного профессора. У Эйнштейна же была должность экстраординарного профессора — на ступень ниже ординарного. Отличалась она тем, что зарплату экстраординарному профессору платил университет, а не министерство, т. е. государственным служащим он не считался. После Эйнштейна статус этой должность повысили, и в Цюрихском университете появился уже полный профессор теоретической физики. Должность занял Петер Дебай, а после него — Эрвин Шрёдингер.
Теперь о неточностях во втором фильме. Утверждение, что Милева помогала Эйнштейну с математикой на начальном этапе его работы, ни на чем не основано. Ни в одном из писем Милевы и Альберта об этом нет ни слова. Это повторение спекулятивных утверждений некоторых сербских патриотов и феминисток, давно и окончательно опровергнутые биографами Эйнштейна5.
Во втором фильме неточно описывается эпизод, связанный с признанием Эйнштейном работы Александра Фридмана, показавшего возможность нестационарной Вселенной, вытекающую из уравнений Эйнштейна. В фильме говорится, что модель Фридмана Эйнштейну не понравилась и он «вступил с ним дискуссию по переписке». Это не так. Эйнштейн не вступал в переписку с Фридманом. То есть Фридман письмо Эйнштейну написал и отправил 6 декабря 1922 года. Но ответа Фридман так и не дождался. И дело не только в том, что Эйнштейн был «очень занят», его уже давно не было в Берлине, куда послал письмо Фридман. Отказавшись от давно запланированного выступления на съезде Общества немецких естествоиспытателей и врачей в сентябре 1922 года в Лейпциге из-за прямых угроз националистов, Эйнштейн с женой Эльзой 8 октября отправились в длительную поездку в Японию. По пути в Страну восходящего солнца он узнал о присуждении ему Нобелевской премии. В феврале 1923 года на обратном пути из Японии чета Эйнштейнов провела 12 дней в Палестине. Вернулись в Берлин Эйнштейны только в марте 1923 года. А в мае Альберт Эйнштейн оказался в Лейдене, в доме своего друга Пауля Эренфеста.
И здесь состоялась встреча с Эйнштейном друга Александра Фридмана, одного из первых российских физиков-теоретиков Юрия Круткова. Об этой встрече мы узнаём по письмам Круткова сестре. В дневнике Круткова есть лаконичная запись: «В понедельник 7 мая 1923 г. читал с Эйнштейном статью Фридмана в Zs. f. Physik, Bd. 10». А 18 мая Юрий сообщает сестре радостную весть: «Победил Эйнштейна в споре о Фридмане. Честь Петрограда спасена!»
К сожалению, в фильме ничего о Юрии Круткове не говорится. Подробности этой долгой эпопеи, закончившейся признанием Эйнштейном своей ошибки, описаны в моей статье «Наши в Европе»6.
К слову, нередко цитируемое высказывание Эйнштейна о том, что введение космологической постоянной было «самой большой его ошибкой в жизни», есть только в воспоминаниях Георгия Гамова и не подтверждается ни одним другим документом. Скорее всего, это очередная выдумка известного фантазера и шутника Гамова.
Несколько неточностей в фильме есть при описании долгой истории, как Эйнштейну присуждали Нобелевскую премию по физике. Во-первых, утверждение ведущего о том, что первая номинация Эйнштейна на эту премию была в «году чудес» 1905-м, неверно. Первая номинация произошла в 1910 году. Тогда его номинировал Вильгельм Оствальд, тот самый профессор, у которого Эйнштейн девять лет назад безуспешно искал место ассистента. Потом Эйнштейна номинировали на премию почти каждый год, и число номинаций постепенно росло. Например, в 1920 году из 28 номинаций по физике в восьми предлагалось дать премию Эйнштейну.
В фильме не совсем четко говорится о составе Нобелевского комитета. Например, утверждается, что в 1922 году «из состава комитета ушли некоторые консервативные экспериментаторы, на смену им пришли прогрессивные теоретики». Можно подумать, что в Нобелевском комитете по физике какая-то мощная текучка кадров. На самом деле комитет состоял из пяти членов, утвержденных Шведской королевской академией, из него никто не выходил, а был дополнительно включен один новый член — Карл Озеен. Он и предложил компромиссную формулировку — дать Эйнштейну премию за закон фотоэффекта. Обсуждая суть этого закона, в фильме делается не совсем правильное утверждение: «То, что Планк выдвинул как гипотезу, Эйнштейн смог доказать в виде закона». Здесь две неточности. Во-первых, Эйнштейн тоже выдвинул недоказанную гипотезу о квантах света, которая потом была экспериментально подтверждена, а во-вторых, это совсем не те кванты, которые предложил рассматривать Планк. Планк рассматривал взаимодействие излучения с веществом, со стенками абсолютно черного тела. И этот обмен энергией он предложил рассматривать как дискретный, состоящий из обмена квантами энергии. Эйнштейн же рассматривал свет в свободном пространстве и предложил его воспринимать как поток частиц, обладающих энергией и импульсом. У Планка — кванты энергии, у Эйнштейна — кванты света, которые потом назовут фотонами.
Вся эпопея, связанная с неприсуждением Эйнштейну Нобелевской премии по физике за теорию относительности, подробно описана в моей статье «Нобелевские премии по физике в контексте истории. Первая четверть ХХ века» в двух номерах «Семи искусств» (№№ 6,7/2024)7.
В части, посвященной травле Эйнштейна за его еврейское происхождение, не совсем точно евреи Германии делятся на две части — ассимилянты и сионисты. Были евреи, как Эйнштейн и Ратенау, которые против ассимиляции, но и не стремились в Палестину. Слова, будто Эйнштейн «с некоторыми оговорками относил себя к сионистам», сомнительны. Эйнштейн помогал сионистам создать Еврейский университет в Иерусалиме, восхищался достижениями еврейских поселенцев в Палестине, но сам никогда не выражал желания переехать на Святую Землю. Более того, когда в 1933 году он остался без работы и постоянного места жительства, а руководство сионистского движения и Хаим Вейцман прежде всего настойчиво приглашало его в родной университет в Иерусалиме, Эйнштейн решительно отказался и даже опубликовал в газете порочащую университет статью. Курт Блюменфельд, руководитель сионистов Германии, писал Вейцману: «Эйнштейн — вовсе не сионист, но он всегда готов помочь в конкретных делах». Называть Эйнштейна сионистом, даже с некоторыми оговорками, — сильное преувеличение.
Рассказ о Ленарде, ставшем злейшим врагом Эйнштейна, в фильме следует в основных чертах моей книге «Альберт Эйнштейн в фокусе истории ХХ века» (М., 2018) и не вызывает больших вопросов. Разве что город, в котором родился Ленард, произносится Бреслау, а не Бреслов.
Еще несколько мелочей. Собрание, которое устроил для разоблачения Эйнштейна проходимец Вайланд, я бы не называл, как в фильме, «конгрессом». И хотя это собрание проходило в зале Берлинской филармонии, никакая «музыка из оркестровой ямы» доноситься не могла — это явная выдумка создателя фильма.
Несколько упрощенно показаны в фильме непростые отношения Эйнштейна и Бора. «Теплые дружеские отношения» до конца жизни — это явное преувеличение. В конце жизни Эйнштейна отношения его с Бором были достаточно прохладные. А последнюю просьбу Эйнштейна, буквально за несколько дней до кончины, — подписать меморандум против ядерного оружия, который потом назовут Меморандумом Рассела — Эйнштейна, — Нильс Бор просто проигнорировал.
Говоря о заслугах Вернера Гейзенберга, в фильме упоминается только его принцип неопределенности, хотя создание матричной механики, ставшей первой реализацией новой науки квантовой механики — достижение не меньшего значения.
Закончу эту рецензию тем же, с чего начал: фильмы, созданные Дмитрием Селезневым с помощниками, на мой взгляд, сейчас лучшие среди документальных фильмов об Эйнштейне. А работу над ошибками, отмеченными в этой рецензии, вполне уместно провести в третьем фильме, который, как я знаю, планируется к выходу. Желаю ему не меньшего успеха, чем выпал на долю первых двух.
Евгений Беркович
1 Оба фильма доступны на YouTube: youtube.com/watch?v=QCD1waeX9Ws и youtube.com/watch?v=Dsp2icl0r8s
2 trv-science.ru/2019/02/einstein-v-kino-i-v-zhizni/
3 trv-science.ru/2024/01/pochemu-oshibayutsya-biografy-einsteina/
4 youtube.com/watch?v=gjeeN0NSkA4
5 См., напр., книгу группы американских историков: Рут Левин Сайм, Дэвид Кэссиди, Аллен Эстерсон «В тени Эйнштейна: подлинная история жены гения» (Бомбора, 2020).
6 7i.7iskusstv.com/y2021/nomer8/berkovich/
7 7i.7iskusstv.com/y2024/nomer6/berkovich/
(4 оценок, среднее: 4,50 из 5)
Загрузка...
Вы тоже ошиблись назвав космологическую постоянную гравитационной.
В некоторых источниках читал, что и Эйнштейн ошибся в статье про фотоэффект, за которую получил нобелевскую премию. Так ли это?
То, что Эйнштейн ошибся в статье про фотоэффект, говорили практически все физики, включая Планка и Бора, вплоть до 1923 года, когда Коптон показал корпускулярность света. А Эйнштейн в этой статье не ошибся, хотя ошибки у него часто бывали, но он не зацикливался на них, исправлял и шел дальше. А с гравитационной постоянной я оговорился, вы правы. Спасибо!