Возвращение из Испании

Продажа российских кораблей Испании

После разгрома под Трафальгаром 21 октября 1805 года и вторжения французов в Испанию флот Мадрида пришел в упадок и остро нуждался в кораблях. Без них невозможно было удержать восставшие колонии в Южной Америке. Англия помочь старой сопернице не пожелала, но Россия по Мадридской конвенции 1817 года продала увядающей империи пять 74-пушечных линейных кораблей (ЛК) и три 44-пушечных фрегата — за 13,6 млн рублей ассигнациями, или за 68 млн реалов. Испанский историк А. Анка Аламильо назвал эту сумму астрономической.

Эскадра под командованием контр-адмирала А. В. Моллера вышла из Ревеля в октябре того же года, но лишь в феврале 1818-го достигла Кадиса. Переход выдался трудным, шторм налетал за штормом, корабли сильно текли, и для исправления повреждений пришлось задержаться в Англии. А. Алемпарте в книге «Русская эскадра, проданная Александром I Фердинанду VII в 1817 году» отмечает, что эскадра шла 146 дней, тогда как торговые суда одолевали этот путь за 55 дней [2].

В конце февраля корабли передали испанцам, и после ревизии оказалось, что один ЛК и один фрегат к службе совершенно негодны. Взамен послали еще три фрегата — вместе с 74-пушечным ЛК «Юпитер» они составили отряд капитана I ранга М. И. Ратманова. В августе 1818 года он вышел из Кронштадта и в октябре прибыл в Кадис.

Итого Испании было передано 11 единиц. Моллер привел ЛК «Три Святителя», «Нептунус», «Норд-Адлер», «Дрезден» и «Любек», фрегаты «Меркуриус», «Автроил» и «Патрикий»; Ратманов — 44-пушечный фрегат «Легкий» и 36-пушечные «Проворный» и «Поспешный».

Эти неважно построенные корабли не принесли особой пользы Испании, но некоторые из них всё же прославились боевыми заслугами — в составе флотов ее бывших колоний, боровшихся за независимость!

Так, фрегат «Патрикий» (переименован в Reina María Isabel) 21 мая 1818 года отправился в Перу и Чили, сопровождая 10 транспортов с 2080 солдатами Кантабрийского полка. Но 28 октября, сразу по прибытии, был захвачен повстанцами в порту Талькауано, переименован в O’Higgins и стал «дедушкой» чилийского флота. Участвовал в ряде успешных операций, в 1823 году ему вернули имя Maria Isabel, после чего он сражался у острова Чилос, последнего оплота испанцев на юге страны. По свидетельству вице-адмирала М. Б. Энкалады демонстрировал прекрасные боевые качества и был в отличном состоянии! Благодаря чему в 1826 году его продали Аргентине за 100 тыс. долл. США. Увы, славный фрегат, переименованный в Buenos Aires, пропал у мыса Горн во время перехода в Аргентину.

С историей этих кораблей можно ознакомиться в публикациях, упомянутых в списке литературы, тема же данной статьи иная.

Записи Зунда о рейсах с русскими экипажами в 1818–1819 годах

Возвращение экипажей

Статья IV Мадридского соглашения гласила: «Русские экипажи, приведшие эскадру в Кадис, будут незамедлительно посажены на транспортные суда, которые будут сосредоточены в порту Кадис для доставки русских моряков на родину. Фрахтование этих судов и расходы по содержанию русских моряков лежат на обязанности испанского правительства. Если среди русских моряков окажутся больные, которые будут не в состоянии вынести тяготы нового перехода, то они будут высажены на берег, расквартированы в соответствии с их рангом и отданы на попечение врачей. На содержание таких моряков будут отпускаться средства до их возвращения в Россию, куда они также будут перевезены за счет испанского правительства. Они могут быть отправлены на родину, разумеется, только после полного выздоровления» [3].

«Норд-Адлер» нес 462 чел. (штатный экипаж — 570/610 чел.), «Дрезден» — 482, «Любек» — 450, «Нептунус» — 456, «Три Святителя» — 467, «Меркурий» — 363 (штатный — 340/430 чел.), «Автроил» — 285, «Легкий» — 250, «Патрикий» — 362, «Поспешный» — 225, «Проворный» — 220. Всего 4022 человека [2].

Численность экипажей эскадр Моллера и Ратманова была меньше штатной, ограничились командами для работы с парусами и безопасного перехода, орудия нижней палубы разместили в трюме. В Европе царил мир, а полные экипажи осложняли и удорожали логистику.

Испанское правительство зафрахтовало 13 судов для возвращения моряков, но одно оказалось неисправным и людей распределили на остальные. Это «Кармен» — 240 чел., «Эмплезин» — 203, «Иосиф» — 210, «Сан-Фернандо» — 180, «Родион» — 346, «Могак» — 320, «Инфаней де Спания» — 200, «Патрия» — 427, «Фер-Американ» — 360, «Сан-Филипп» — 261, «Игнатий» — 208 и «Юнион» — 170. Учтены взятые в Портсмуте больные, которых оставили там по дороге в Испанию. В среднем получается примерно 250 чел. на судно. Еще 65 моряков остались выздоравливать в госпитале Кадиса (7 из них умерло). Итого 3090 чел. [3]

По данным российских источников, еще 695 человек с фрегатов Ратманова вернулись на корабле «Юпитер», который уже имел опыт перевозки войск. Так, в июне 1814 года он в Шербуре принял на борт солдат русской гвардии и доставил в Кронштадт. А в августе того же года перевез русские войска из Любека [4].

Да, столько 74-пушечник взять мог. 120-пушечные корабли Нахимова, перевозя 13-ю дивизию из Севастополя на Кавказ в сентябре 1853 года, брали до 1500 человек, а 84-пушечные — до 1000. Но одно дело недальний переход по Черному морю, и совсем иное — двухмесячный океанский рейс.

Как бы то ни было, а цифры не сходятся: 3090+695=3785. По-видимому, архивные данные неполны, и осталась неясной судьба 237 человек. Поэтому продолжим нашу транспортную эпопею. В Северном море непогода разделила караван, и 27 мая (8 июня) в Кронштадт первыми прибыли «Сан-Фернандо», «Кармен», «Иосиф» и «Эмплезин». За ними 28 мая (9 июня) в Ревель явились «Инфаней де Спания» и «Сан-Филипп», затем в Кронштадт 6 (18) июня «Родион», 10 (22) июня «Фер-Американ» и «Патрия», на следующий день — «Могак», 24 июня (6 июля) — «Игнатий» и 9 (21) июля — «Юнион». Еще две группы в 40 и 14 выздоровевших отправили из Кадиса на шведских судах «Аполлон» и «Беата-Катерина» в мае и в июле 1818 года. Первое прибыло в Кронштадт 9 (21) июля, второе — в Свеаборг 17 (29) сентября. Итого 14 судов.

Однако в регистрах Зунда¹ нашлось лишь 13 записей о перевозках русских войск (Russiske tropper, trappe etc.), матросов и солдат в том году. Зато еще четыре — в 1819-м. Впрочем, возможно, что в коносаментах «Аполлона» и «Беаты-Катерины» русские моряки не были выделены ввиду их малой численности.

Первые четыре судна с Rusiske tropper, шедшие из Кадиса в Петербург, оставили записи 17 мая 1818 года, портом приписки все указали Кадис, и все капитаны носили испанские фамилии. Все уплатили лишь по 4 далера Fyrpenge, «огневых денег», то бишь маячного сбора. По-видимому, это были «Сан-Фернандо», «Кармен», «Иосиф» и «Эмплезин».

20 мая отметился Пилипе Коломбо из Кадиса, везя Tropper. Еще три судна записаны 21 мая, но два из них (с Russiske trappe) вели уже не испанские капитаны, а Майкл Браун из Балтимора и Дэвид Уиттер из Нью-Йорка. Похоже, это они командовали судами «Могак» («Мохавк») и «Юнион».

США тогда быстро развивали свой торговый флот и конкурировали в Северной Атлантике с Англией. Кстати, не следует удивляться успехам новорожденных ВМС Чили в борьбе с опытным испанским флотом — три четверти их моряков составляли англичане и американцы, а гордостью флота был один из русских фрегатов, проданных Испании и захваченный повстанцами.

На обратном пути из Петербурга Дэвид Уиттер отметился 4 сентября, везя немалый груз (разного рода железо, парусину, конопляную пряжу, тонкое полотно и пр., включая 738 фунтов цветов муската, редкую и дорогую пряность) на весьма приличную сумму пошлин 551 далер 6 скиллингов. Записи регистров свидетельствуют, что это был не первый его рейс в Россию — матерый капитан. Майкл Браун возвращался из Петербурга в балласте (запись от 19 июля 1818 года), что странно.

Корнелис де Боер, замыкающий список и шедший не из Кадиса, но из Амстердама, помимо русских войск вез также 51000 фунтов кофе и на 1470 далеров Tagsteen, черепицы. Большой груз — видимо, его судно было солидным. Что касается черепицы, то многие суда на Балтику шли порожними (порой до 90% судопотока!), но с ней, либо с керамической плиткой, либо просто с добротным голландским кирпичом в роли балласта. Вырученных за них сумм вполне хватало для приобретения недорогих местных товаров (лес, зерно, парусина, пенька, деготь).

Третье судно (запись 21 мая) вел Ла Роса из Кадиса и вез Matroser. Еще одно под командой испанского капитана проследовало 22 мая. 24 июня Зунд прошел кадисец Херонимо Ахезес с Tropper, и лишь 24 сентября — C. Berg из Петербурга с Trappar. Последние в том году суда отметились в Хельсингере и вовсе в декабре: 11-го Педро де Гиаза вез матросов, а 12-го Олаф Хакансон, швед из Гетеборга, следовавший из Кадиса в Русланд, указал в качестве груза русских солдат.

Записи регистров, как видите, не полностью коррелируют с русскими данными: ни количество судов не совпадает, ни даты их прибытия на родину. Последние нетрудно сопоставить, учитывая, что переход от Хельсингера (Эльсинора, там располагалась Зундская таможня) до Кронштадта обычно занимал 12–14 дней. Но море есть море, и в нем всякое случается. Очевидно, тема требует дальнейшего исследования, но и уже сделанное полезно: наши изыскания позволили заключить, что классическая железнодорожная формула «40 человек или 8 лошадей» на море не работает. В одной из статей, основанной на данных регистров (о перевозке английских войск при нападении на Данию в 1807 году), указывалось, что транспорты брали на борт от 18 до 36 лошадей [5].

В таком случае чеканная формула дает для коммерческих судов загрузку в 90–180 человек, тогда как в испанском варианте эта цифра колеблется от 170 до 427. Что, впрочем, легко объяснимо: на обычных «купцах», не оборудованных специальными пандусами, лошадей можно было везти лишь на верхней палубе, они не в силах одолеть обычные трапы. В среднем, повторю, судно брало на борт 250 человек. Это полезно знать при анализе перевозок войск в те времена. Коммерческие суда тогда значительно уступали в размерах военным, за исключением больших «ост-индцев», не уступавших фрегатам.

Но этим нестыковки не исчерпываются. Дело в том, что несколько сотен Russiske tropper зафиксированы в Зунде позже, в 1819 году, и тут наша история приобретает еще более любопытный оборот! Первым 5 февраля в Зунде отметился Ханс Ниссен (Копенгаген), следовавший из Кадиса в Русланд (этот топоэтноним порой встречается в регистрах) с русскими войсками. Может быть, он вывозил из Кадиса последних моряков эскадры Моллера? Выше мы заметили, что из Кадиса по приведенным выше данным было вывезено на 237 человек меньше, чем прибыло туда. Но по какой же причине они задержались там так надолго и в таком количестве?

Далее ситуация запутывается еще более. Либо же, наоборот, проясняется. Так, 27 мая 1819 года шипмастер J. E. Notzke из Кёнигсберга вез русские войска из Амстердама в Ригу, затем 7 июня по этому же маршруту и с тем же грузом двигался Ewert Siords из Амстердама же, а 2 июля отметился упомянутый выше Cornelis de Boer, тоже амстердамец. Но откуда прибыли в Голландию русские военные моряки?

Логично предположить, что их высадил там ЛК «Юпитер», получивший по прибытии в Амстердам новое задание. И время совпадает (вряд ли опытный Ратманов пустился в обратный путь зимой — Бискай известен штормами, и российским морякам, начиная с известной Испанской экспедиции 1725–1726 годов, уже приходилось пережидать их в испанских портах), и количество судов, понадобившихся для перевозки.

Надеюсь, российские историки, имеющие доступ к архивам, заинтересуются указанными неувязками и внесут окончательную ясность в историю продажи русских кораблей Испании.

Юрий Кирпичёв

1. Kyrpychov Y. The Civil War, Tariffs, and Baltic Trade. Civil War News, April 2022.

2. Анка Аламильо А. Корабли, купленные Испанией в России // Гангут № 35. СПб., 2003.

3. Кузнецов Л. А. Русская эскадра для испанского короля // Гангут № 31, 33. СПб., 2002.

4. Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. М. Воениздат, 1997. Т. 1.

5. Кирпичёв Ю. В. Континентальная блокада в зеркале регистров Зунда // Гангут № 115. СПб., 2020.

¹ trv-science.ru/tag/sound