По традиции в начале осени мы сформулировали несколько вопросов нашим авторам.
1. Над чем вы работали летом? Удалось ли отдохнуть?
2. Над чем планируете работать в текущем учебном году?
3. Наше время по-прежнему зыбкое. Что вас приободряет сейчас?
Публикуем отклики в порядке поступления в редакцию.
Владимир Емельянов, востоковед, профессор СПбГУ:
1. Летом работал над двумя проектами. Во-первых, заканчивал книгу «Литература древней Месопотамии». Это результаты лекционного курса, который я читаю больше двадцати лет. Задачи курса в том, чтобы показать формальные отличия художественных текстов на шумерском и аккадском языках от прочих памятников клинописи, провести классификацию жанров, предложить хронологию литературных произведений на шумерском языке и установить связь ряда произведений с календарными ритуалами. Осталось дописать некоторые примечания. Книга уйдет в печать в начале следующего года. Я хочу соединить в ней научность содержания и разговорность лекционной риторики. Во-вторых, меня в последнее время занимает эстетика древней Месопотамии. Написал статью о категории возвышенного как основе шумеро-вавилонских представлений об искусстве. Из мелочей сделал переводы одного шумерского и одного аккадского диалога. Эти переводы подойдут и для пункта 2.
Отдохнуть тоже сумел. Например, неделю провел в Токио на конференции по сравнительной мифологии. Она была посвящена 80-летию со дня рождения основателя Ассоциации исследователей сравнительной мифологии профессора Майкля Витцеля. Мой бывший аспирант, защитившийся в прошлом году и теперь осевший в Японии, возил меня по разным синтоистским и буддийским священным местам. Было очень интересно.
2. Следующая крупная тема, которая явно стучится в дверь, — «Дотеоретические методы рассуждения и аргументации в клинописных текстах». Необходимо изучать дофилософское сознание шумеров и вавилонян, которое было диалогическим задолго до диалогов Платона. Это риторические приемы и способы доказательства, содержащиеся в самых разных родах клинописной литературы. В прошлом году я собрал большую группу исследователей — ассириологов, египтологов, хеттологов, гебраистов. И мы подали заявку на грант РНФ по дотеоретическим методам рассуждения в текстах Древнего Востока. При отличных отзывах денег нам не дали, сославшись на высокую конкуренцию и на сокращение средств. Теперь я попробую подать заявку, сузив тему только до клинописи и существенно сократив состав участников. Однако даже если опять ничего не выйдет, всё равно продолжу работать в этом направлении. Потому что теперь, изучая диалоги, комментарии, научные тексты, правовые тексты, стало возможно понять именно собственные ходы мысли людей Древнего Востока. Изучение календарей и праздников было только шагом на этом пути.
3. Сейчас меня приободряют студенты. Они замечательные. Думают самостоятельно, задают много вопросов, хотят учиться. Мой аспирант защитил диссертацию, моя магистрантка поступила ко мне в аспирантуру. Так что в этом плане всё хорошо. Что же касается хода истории, то здесь мы ничего изменить не можем. Мы только должны помнить, что перед новыми поколениями мы будем отвечать за свою работу независимо от эпохи и ее обстоятельств. Поэтому нужно делать свое дело как можно лучше.
Тимофей Чернов, канд. биол. наук, популяризатор науки:
1. Лето выдалось не особенно рабочим, помимо записи двух видеолекций для школьников завершенными проектами похвастаться не могу. В основном всё лето прошло в ожидании выхода моей книги «Прогноз погоды на сто лет. Как меняется климат Земли и что с этим делать». Зато отдохнуть удалось прекрасно. Особенно в этом помогло общение с близкими людьми и очень много спокойного времени на природе.
2. План на ближайший год, а то и на два — работать над научно-популярной книгой про почву и ее место в жизни человека. Думаю на эту тему уже давно, накопил достаточное количество идей и материала и теперь собираюсь начинать активно писать. Хорошего научпопа о почве на русском языке не выходило с советского времени, и я как почвовед по образованию считаю это большим упущением.
3. Приободряет сосредотачиваться на важном, игнорировать лишнее, строить жизнь в соответствии со своими принципами и ценностями. Вообще считаю, что собственные ценности — это лучшая внутренняя поддержка в любое, даже самое сложное время. Это то, что у человека никто не сможет отнять.
Александр Марков, культуролог, профессор РГГУ:
1. Про отдых летом сейчас не очень приходится говорить — многое меняется, даже от семестра к семестру, и уже это повергает из летней расслабленности в напряженный поиск. Дело не в том, что нужно читать новейшую литературу и обновлять учебные программы. Ожидая студенческой аудитории, ждешь не только новые вопросы, но и новые прорывы студентов — и такие прорывы появляются: часто сериал, который посмотрел кто-то из студентов, или автопроза, или научная идея из смежной области направляет весь семинар. Работал я, как всегда, над комментариями к изданиям классиков философии. Это считаю важнейшим в своей деятельности: рассказать, как через философов говорит философии. Это новый авангардный эффект приближения, предъявления философии, который существеннее форматирования-раскладывания, привычного по учебниками. На основании колонок в вашей газете мы с любимым соавтором Оксаной Штайн подготовили книгу «Кукла и философия», включив в нее и много новых наблюдений и рассуждений. А сейчас работаем с Оксаной над новыми проектами, например своими размышлениями о Прусте.
2. Сейчас у меня, как всегда, несколько тем. Одна из них — расширение социолингвистики в область теории искусства и когнитивных наук. Она родилась из преподавания, необходимости постоянно объяснять метафоры «язык искусства», «язык кинематографа», «язык современного искусства». Другая — это наследие русского авангарда, прочитанного как программа социального воображения, — я читаю М. М. Бахтина, Л. С. Выготского и других наших великих ученых как авангардистов в широком смысле, изменяя и смысл слова «авангард». Надеюсь вернуться и к альтернативным и как всегда вызывающим переводам античных авторов, деконструируя их и тем самым усиливая проблемность сказанного ими — они не просто обращаются к нам, а говорят нами и в нас, создают нашу гениальность (при всей исторической и современной метафоричности термина «гениальность»)
3. Приободряет то, что и ученики, долго ко мне ходившие, и ученики, ходившие не так долго, какие-то вещи делают точнее меня. Точность здесь — это не меткость, а скорее отточенность, умение пережить тексты и произведения искусства так остро, что отточенное наблюдение переходит в отточенную мысль.
Мария Елифёрова, канд. филол. наук, финалист премии «Просветитель. Перевод»:
1. Летом я работала над переводом книги Дэвида Туми «Царство игры» — об игровом поведении животных. Одновременно с этим я во второй раз пыталась поступить в магистратуру по биологии — в 2021 году это был Нижегородский государственный университет имени Лобачевского, в этом году — МГУ. К сожалению, мне и на этот раз пришлось забрать документы. Биологическая магистратура в России не приспособлена для обучения людей с непрофильным образованием. Как (не) работает Болонская система в нашей стране — тема, пожалуй, для отдельного интервью.
Отдохнуть удалось — отдыхала так, что сломала удочку и утопила оба телефона, сверзившись в одежде с причала.
2. В текущем учебном году, если получится, начну писать книгу об эволюции культуры.
3. Приободряет меня мысль о том, что мы не первое и не последнее поколение ученых, которым приходилось работать в непростые времена. По большому счету задача науки — работать на будущее, а будущее обязательно наступит, пусть даже не такое, каким мы его себе представляли.
Александр Хохлов, член Санкт-Петербургской организации Федерации космонавтики РФ, популяризатор космонавтики:
1. В целом продолжалась работа с коллегами над несколькими малыми космическими аппаратами (МКА) стандарта CubeSat, пять из которых ближе к концу осени полетят в космос. Были и немногочисленные научно-популярные выступления об актуальном в космонавтике.
Отдохнуть я не могу уже три года. Слишком много работы и нет моральных сил идти в отпуск, опять начал пить успокоительные. Свободного времени катастрофически мало, и я за лето не прочитал ни одной книги целиком (некоторые только чуть «надкусывал»), а когда меня спрашивают, смотрел ли я какой-то очередной фантастический сериал, я только грустно улыбаюсь в ответ.
2. Запущенные на орбиту кубсаты потребуют сопровождения для выполнения научной и образовательной программы. Кроме того, сразу же нужно будет готовить еще три космических аппарата к запуску в 2025 году. С одним из спутников планируются редкие и непривычные для России активности по популяризации космонавтики — речь про школьный МКА 239Alferov1, названный в честь лауреата Нобелевской премии по физике Жореса Ивановича Алфёрова и физико-математического лицея № 239 из Петербурга.
Планирую хоть немного поглядывать в черновик моей заброшенной «популярной» книги по полетам людей в космос — мечтаю суметь организовать свое время и написать ее.
И 5 октября в Институте космических исследований РАН будет важная для меня конференция «Открывая космос» — она еще об одном редком явлении в России — об открытой (некоммерческой) космонавтике2.
3. Поистине сложный вопрос для меня. Работой я скорее отвлекаюсь. Но я ищу мелочи, которые могут поддержать здесь и сейчас, но будущее всё еще туманно.
Сергей Язев, профессор Иркутского государственного университета, ст. науч. сотр. Института солнечно-земной физики РАН:
1. Насчет «удалось ли отдохнуть» — да, но очень условно. Пока нет учебных занятий, можно было позаниматься статьями, подготовить доклад на конференцию, написать рецензии. Ну и отдельная история — работа по подготовке полнокупольного фильма для планетариев под названием «Российские орбитальные обсерватории» в тесном контакте с коллегами. Плюс иногда научно-популярные лекции. А еще поездки в Монголию и на Байкал. Так что лето получилось хорошее — насыщенное.
2. Предстоит написать книгу про астрономию в Иркутске (существует план, а планы надлежит выполнять). Прочитаю четыре курса в университете, надо будет готовить задания к муниципальному этапу Всероссийской олимпиады школьников по астрономии. Курсовые, дипломные, магистранты — всё это неизбежные атрибуты учебного года. Работа в планетарии. Ну и пара статей в планах на этот период. Кроме того, жду, когда выйдет моя новая фантастическая повесть, надеюсь, это произойдет сравнительно скоро.
3. Востребованность. Работы много, планов еще больше, времени катастрофически не хватает, а хотелось бы кое-что еще успеть сделать пока живой. Пока я считаю, что всё это кому-то нужно, — а я именно так и считаю, — это понимание как раз и приободряет.
Андроник Арутюнов, докт. физ.-мат. наук, ст. науч. сотр. ИПУ РАН:
1. Отдохнуть удалось. Покатался на моноколесе, сходил в поход по Хамар-Дабану и еще несколькими маршрутами. Сильно продвинулся с будущим (надеюсь) учебником по грубой геометрии. Работаю над функциями на решетках с «грубой» точки зрения и кажется, что нашел правильный путь для описания своих (академических) проблем и их дальнейшего решения.
Немало повеселился по поводу того, что мой (очень сильный и талантливый) студент из НМУ, который вылетел несколько назад с мехмата, не смог восстановиться. Ну, видать, придется обойтись.
2. Надеюсь добить наконец свои вопросы с дифференцированиями и окончательно увязать их с грубой структурой пространства. На самом деле это, кажется, даст довольно много нового для понимания грубой геометрии и ее связи с функциональным анализом: грубо говоря, кажется, получается что-то вроде аналога сопряженного пространства. В общем, науку надлежит продвигать.
Надеюсь, что удастся отдать в печать учебник по грубой геометрии, благополучно прочитать свой почти традиционный (чуть ли не пятый раз рассказываю) спецкурс по комбинаторной теории групп. Ну и, конечно, семинары в МФТИ по алгебре и геометрии и по функциональному анализу. А также научные ученики. Они молодцы, но нужно продолжать с ними работать.
3. Честно говоря, внешних факторов бодрости нет. По случаю защиты диссертации был обрадован возможностью получить повышение (и не дозы лекарств) по основному месту работы до целого ведущего научного сотрудника. Когда увидел оклад в 35 тыщ, честно говоря, захотелось вообще уволиться и пойти все-таки работать курьером, это явно выгоднее.
На самом деле очень огорчает и вгоняет в уныние осознание собственной фактической несовместимости с российской академической системой. Но тут ничего нового. Отбоя не было — борьба продолжается.
Мария Молина, хеттолог, канд. филол. наук, постдок на факультете археологии и культуры Древнего Ближнего Востока Тель-Авивского университета:
1. Хеттские эмоции были главным, что меня переполняло этим летом. Хеттский язык — древнейший зафиксированный в письменности язык индоевропейской семьи, дальний родственник русского и английского. И речь идет о II тысячелетии до н. э., времени Древнего Египта Рамзеса II и староассирийских колоний в Малой Азии, откуда хетты и подхватили клинопись. А нам уже достались многочисленные царские архивы клинописных документов Хеттского царства, одного из Великих царств поздней бронзы, от XVI–XII веков до н. э.
Хетты были людьми и испытывали эмоции. Им могло быть страшно, грустно, они могли погружаться в депрессию, как мы все. Особенно когда кто-нибудь разрушал их дома и сжигал их поля. Или, допустим, какой-то из тысячи хеттских богов испытывал к ним недобрые чувства в связи с недолжным исполнением культа. И они описывали в своих молитвах и ритуалах, как именно им плохо и как вдохновенно они просят очередного бога грома проявить милость и продолжать держать их в руках (стандартная формула пожелания добра гласила: «Пусть боги с любовью держат вас в своих руках»).
А отдохнуть мне удалось очень хорошо, съездив на Летнюю школу по индоевропеистике в Павии (под Миланом, Италия) и на конгресс индоевропеистов в Базель (Швейцария). Лучший отдых — возможность послушать, как другие ученые рассказывают о своих достижениях, предположениях и планах. Мне удалось познакомиться с болгарской исследовательницей Биляной Михайловой, которая в Софийском университете занимается эмоциями в узкоиндоевропейских языках, — нам было о чем поговорить.
2. В этом учебном году, который в Израиле, кстати, начнется только в ноябре, мне предстоит закончить большую базу данных контекстов, содержащих эмоциональные включения. Кроме того, я надеюсь продолжать работу над синтаксически размеченным корпусом хеттских писем, с которым работаю с 2014 года.
3. Кажется, что в Израиле я оказалась на своем месте — могу работать научным сотрудником в университете, мои дети нашли свое место в жизни, мне подходит климат и культура Израиля. Как будто долгие годы искала свою жизнь и вдруг нашла. Просто выходить на улицу — уже ободряет.
Дмитрий Баюк, канд. физ.-мат. наук, историк науки, переводчик, преподаватель-исследователь лаборатории S.P.H.ere (CNRS / Université Paris-Cité):
1. Основная летняя работа шла вокруг статьи, посвященной историографии китайских наук о небе в российских и советских источниках. Мы с коллегой отправили ее в журнал Centaurus Европейского общества истории науки еще в конце 2021 года, а критические отклики рецензентов на нее пришли лишь почти через год. За это время многое изменилось, и работу над правкой статьи пришлось отложить. Только этим летом пришло время ей заняться. Кроме того, мы готовили к изданию в Москве перевод на русский язык дневников двух женевских астрономов, которые оказались на Кольском полуострове в 1769 году, чтобы пронаблюдать прохождение Венеры по диску Солнца. К ним требовался обстоятельный научный комментарий. Надеюсь, к концу года книга выйдет в свет.
На отдых остался только август. Но нам удалось осуществить мою давнюю мечту — мы проехались по западным провинциям Франции. Если назвать только относительно крупные населенные пункты, то маршрут был таким: Париж — Кап-Фреель — Эрки — Нант — Ла-Рошель — Бордо — Аркашон — Пуатье — Монтаржи — Париж.
2. В этом году мне надо закончить книгу, работу над которой я начал еще год назад. Рабочее название «Империи и звезды». Речь в ней пойдет о том, как астрономия в XVIII веке «работала» на определение империй — точнее, как говорят философы, «на их о-пределивание» — заключение в пределы. Прежде всего в географические, но не только. Кроме того, есть мой небольшой кусок в магистерском курсе нашего университета по истории алгебры, и мы с коллегами по лаборатории организуем свою конференцию в конце года.
3. Есть два основных фактора, которые меня держат после того, как всё зашаталось в 2022 году, будущее стало туманным и неопределенным.
Первый — это семья. Не буду скрывать: за прошедшие два с половиной года она, увы, уменьшилась. И живем мы теперь в трех — точнее, даже в четырех разных странах. Но у нас в основном общие взгляды на жизнь, и мы не устаем друг друга всячески поддерживать.
Второй фактор — это мои друзья. Еще в Москве мы с братом ходили на золотую свадьбу бывших соседей, с которыми первые годы (а для меня первые месяцы) жили в одном подъезде. Потом я был свидетелем на их свадьбе, и это довольно редкий случая, когда в шаферы зовут друга по детскому саду. И сейчас во Франции меня окружают друзья — с кем-то из них я познакомился совсем недавно, но со многими знаком уже не один десяток лет.
Мне нравится, что после двухлетнего «ковидного» перерыва я вернулся в научный совет Европейского общества истории науки. Общение с единомышленниками со всего света очень вдохновляет.
Любовь Сумм, переводчик:
1. Задуманы и начаты проекты. Будут книги литературоведа Исаака Крамова, отчима моей мамы, и Юрия Дикова, докт. геол.-мин. наук, моего отчима. Насущные, умные, сердечные. (Фрагменты их дневников уже опубликованы в журнале «Знамя»3.)
Будут и мои книги. Во-первых, вслед за книгой об античности «В поисках Итаки»4 — новый сборник эссе о писателях, от Сэй-Сёнагон до Дитриха Бонхёффера (с акцентом на англоязычную литературу, включая Мильтона, Томаса Вульфа и Оруэлла). Во-вторых, исследование милосердия — от Гомера до Гамлета. Выйдут переводы Бонхёффера, в которых я принимаю редакторское участие. Был (сейчас продолжается) онлайн-курс в «Ковчеге без границ» в паре с замечательной Ольгой Айзенберг: рисуем комиксы по Гомеру5. Очень творческое и полное открытий дело. Заготовила конспект для нового курса — что-то вроде введения в Гомера.
Отличное лето, а отдыхать буду на рубеже сентября-октября. Затем перейду к пункту 2 и всё это разверну и исполню в текущем учебном году.
3. Зыбкое? Любое время зыбкое и текучее по природе своей. А наше — жестокое и сбивающее с толку вплоть до потери себя. Но в любом случае рецепт один: возьмемся за руки. И добавлю слова моей подруги: «Слушайся только своего сердца». Это и приободряет, и утешает, и удерживает смысл.
Наталья Мавлевич, переводчик:
1. Лето было невероятно длинным и всё не желает кончаться. Мне почему-то не хотелось уезжать из города. Я пригрелась у себя дома, переводила, зарывшись в тексты и словари, и старалась не высовываться наружу. На несколько дней всё же выбиралась на дачу, собирала грибы, которых высыпало видимо-невидимо — к чему бы это? В самом конце съездила на недельку в Комарово, где никогда раньше не была, подышала морем, насмотрелась на изумрудный мох. В июле прочитала в школе «Ковчег» небольшой курс о французской авантюрной литературе. Закончила перевод эссе Паскаля Брюкнера для Издательства Ивана Лимбаха.
2. Надеюсь набрать группу в Школе художественного перевода «Азарт» — задуман новый курс с акцентом на игру слов. Самой интересно. Но главная работа — перевод названой дочери Монтеня Мари де Гурне, чуть ли не первой в Европе феминистки. Это удивительная фигура, у нас о ней практически ничего не известно. В книге будут два эссе о равенстве мужчин и женщин, предисловие к «Опытам» Монтеня (Монтень завещал ей заниматься первым посмертным и последующими изданиями своего произведения) и большая статья о ней самой. Переводить трудно, язык довольно архаичный, но очень интересно.
3. Не скажу, чтобы что-то приободряло, но стараюсь не позволять себе впадать в уныние. Один из способов продержаться — ныряние в чужую жизнь. Например, в жизнь Мари де Гурне из XVII века. Кое-что общественно-полезное делать здесь и теперь. Скажем, письма писать во глубину сибирских руд. Вокруг много людей, в том числе совсем молодых и совсем немолодых, которым нужна поддержка. Как у Петрушевской в одном рассказе сказано: «Вот мы кому-то нужны. Вот мы и живем»
Александр Марков, докт. биол. наук, лауреат премии «Просветитель»:
1. Этим летом я работал мало. Мы отдыхали всей семьей на севере Финляндии. В 2022 году мне пришлось уехать из России, и мы с женой теперь живем в Израиле, а дети, все трое сыновей и внучка — в Германии. Для нас очень важно проводить отпуск вместе. Раньше мы делали это на Белом море, где у нас был домик в лесу, построенный своими руками. Теперь эта возможность для нас закрыта. Природа северной Финляндии немного напоминает наши любимые места, поэтому теперь мы ездим туда.
2. Горизонт планирования после известных событий у меня, как и у многих других, сильно сократился. Я пока не работаю в израильской науке. Собираюсь читать научно-популярные лекции, писать научно-популярные статьи, записывать радиопередачи и тому подобное. В конце концов, лекционно-просветительская деятельность и в России получалась у меня, на мой взгляд, несколько лучше, чем научно-исследовательская, так что, может быть, это и правильно.
3. Зыбкое — это не то слово. Приободряет меня то, что я научился не загадывать наперед, жить сегодняшним днем, не жалеть об утратах, не цепляться за прошлое. Меня приободряет то, что нам очень нравится Израиль, тут и люди замечательные, и природа, и море, и многое другое. И, конечно же, меня приободряет любимая семья и друзья.
Анна Мурадова, канд. филол. наук, переводчик, кельтолог:
1. Лето выдалось довольно монотонное, в основном работала над переводом художественной литературы, хотя и поучаствовала онлайн в кельтологическом семинаре, организованном моими коллегами из Марбурга и Бонна. Я делала доклад о жизни и творчестве Екатерина Балобановой6. Попробовала себя в абсолютно новом жанре: записала аудиокнигу — мой роман «Земноводное в кармане, или Сумасбродные похождения Лилит Ханум, женщины, любящей приключения». Отдохнуть удалось только в сентябре, но зато как! Помимо обычного набора море-солнце-пляж поехала в Батуми и впервые вживую слушала Тамару Гвердцители. Это надо было сделать хотя бы один раз в жизни, но я надеюсь, что у меня еще будет возможность послушать ее в Тбилиси.
2. Планирую и дальше заниматься переводами, но в наше время само понятие планирования постепенно исчезает.
3. Не знаю, у кого как, у меня времена были зыбкими почти всегда. Время от времени кто-то из близких был в зоне боевых действий, хорошо хоть я сама никогда не жила в прифронтовой зоне. Но тревоги во время терактов в Москве тоже хватало, а уж остаться без денег и с неясными перспективами их заработать — это вообще какая-то привычная ситуация. Остаться с одним чемоданом вещей и какое-то время жить у чужих людей — и такое было. Наверное, сейчас поддерживает то, что у меня есть собственный дом и нет маленьких детей. По сравнению с ситуацией, когда у тебя маленький ребенок и нет своего угла, это просто роскошь, тут мне есть с чем сравнивать.
Алексей Оскольский, Associate Professor, Botany and Plant Biotechnology Department, University of Johannesburg, South Africa:
1. Хотя у нас в Южной Африке с июня по август длится зима, самое значимое для меня событие этих месяцев — XX Международный ботанический конгресс (IBC) — состоялось в Северном полушарии, в Мадриде, где было самое настоящее лето. Такие конгрессы — самые представительные сборища моих коллег; они проходят каждые шесть лет на разных континентах. В отличие от обычных конференций, на IBC одновременно идут десятки симпозиумов по самым разным темам. Это уникальная возможность установить новые контакты, поймать свежие идеи, «летающие в воздухе», и понять общие тенденции в развитии ботаники.
С 1999 года я не пропустил ни одного IBC, и конгресс в Мадриде был, пожалуй, самым продуктивным и интересным для меня. Я впервые организовал симпозиум сам: он был посвящен структуре коры древесных растений в контексте их экологии и эволюции. Хотя кора находится буквально перед нашими глазами, ее строение мы пока понимаем очень слабо и даже толком не умеем ее описывать. Мои доклад на симпозиуме был посвящен связям между внешним строением коры и ее микроструктурой. Симпозиум прошел на ура: интерес к его теме явно возрастает, и это хорошо. Надо будет устроить что-то подобное на следующем IBC, который пройдет в 2029-м в Кейптауне. Тем более, что я наверняка буду участвовать в его организации.
После конгресса я провел неделю в Мадриде — интереснейшем городе, в котором раньше не бывал. Съездил на экскурсию в горы, а также в Толедо. Так и отдохнул…
2. Как всегда, много над чем. Например, буду изучать строение стволов африканских молочаев. Они очень похожи на кактусы, хотя и не родственны им: их сходство часто приводят как пример конвергентной эволюции. Но, как выясняется, сходство это весьма поверхностно: судя по всему, суккулентные стволы в этих группах растений формируются по-разному. При этом молочаи изучены гораздо хуже, чем кактусы. Буду с ними разбираться.
Или вот интересный сюжет связан с некоторыми африканскими толстянковыми, внешне похожими на каланхое. У них необычное строение древесины, но никто не изучал у них кору. Когда мои студенты посмотрели структуру их коры (точнее луба, ее внутреннего слоя), то стало ясно, что у этих растений своеобразно организован камбий — образовательная ткань, формирующая и древесину, и луб. Возможно, это относится и к другим толстянковым, и не только к ним…
Я буду сотрудничать с китайскими коллегами в изучении ископаемых древесин Южного Китая. Наши прежние исследования плейстоценовых растительных остатков из бассейна Маоминь в провинции Гуандун показали, что во время последнего ледникового максимума холодолюбивые деревья там благополучно сосуществовали с тропическими видами, которые не переносят заморозков. Сейчас нам предстоит понять, как им это удавалось. Идеи есть, но их надо проверять…
3. «Звездное небо над головой и нравственный закон внутри». :)
Материал подготовил Алексей Огнёв
1 spacepi.space/satellites/239-alferov/
3 znamlit.ru/publication.php?id=8807; znamlit.ru/publication.php?id=8808
4 gorky.media/reviews/v-peshhere-kumskoj-sivilly/
5 covchegwithoutborders.tilda.ws/gomer_tells
6 trv-science.ru/2021/07/ekaterina-balobanova-i-ee-bretonskie-avantyury/
(2 оценок, среднее: 3,50 из 5)
Загрузка...