Другие терапевт, тренер и стример, или Что происходит с языковым отражением профессий

Блогер, флорист, пиарщик, маркетолог, копирайтер… названия этих видов деятельности незаметно вошли в русский язык в последние десятилетия и, в общем-то, обжились, но при этом не еще не все из них присутствуют в самых современных академических толковых словарях.

А иногда в словарях при поиске обозначения того или иного нового занятия могут подстерегать сюрпризы. Например, в Большом толковом словаре под редакцией С. А. Кузнецова (издание 2014 г.) слово стример обозначает (с указанием источника — английского streamer): «Переносное устройство, в котором используется магнитная лента для хранения и записи больших массивов информации, обрабатываемой на компьютере», а вовсе не человека, транслирующего в интернете прохождение компьютерной игры, или свою реальную жизнь, или общающегося со зрителями в прямом эфире — а ведь сейчас слово стример в основном употребляется именно так.

Не встретить в словарях и некоторых новых, но уже вполне привычных значений старых названий профессий. К примеру, слово терапевт сейчас употребляется далеко не только в отношении врача — специалиста по внутренним болезням. Очень часто так называют психотерапевта: «Также терапевт поддерживает здоровое поведение пациента, хвалит его, делает комплименты его адекватным шуткам, но не сарказму» (Вконтакте). И это я еще не упоминаю про мануальных терапевтов и тем более «музыкальных терапевтов», «ландшафтных терапевтов» и т. д. Что касается слова тренер, то теперь это не только про спорт, но и про «личностный рост». Эти новации связаны, конечно, с ростом важности так называемых «помогающих практик» — именно в этой сфере, наряду с другими, много неологизмов и новых значений старых слов.

Но возникновение неологизмов и новых значений — вовсе не единственный языковой процесс, происходящий с названиями профессий и заслуживающий внимания лингвистов.

Что еще здесь происходит? Например, почти все эти слова уже давно двигаются в сторону общего рода, то есть более или менее активно согласуются по женскому роду, когда относятся к женщинам: «Появилась тренер: уверенная женщина лет сорока с высоко поднятой головой» (Комсомольская правда, 2012). «…призналась мне Алина Сергеевна, молодая экскурсовод Верхне-Синячихинского поселкового музея (Комсомольская правда, 2012). И даже в солидных изданиях можно найти такое согласование в косвенных падежах — хотя формально это еще нарушение правил (!): «В Швеции из университета уволили профессора, мухлевавшую в статьях» (заголовок, gazeta.ru, 2018). Но насколько активно и названия каких именно профессий превращаются в слова общего рода? От чего это зависит?

Еще интересно отраженное в языке отношение общества к тем или иным видам деятельности. У одних профессий есть экспрессивные, а иногда прямо пренебрежительные синонимы — журналюга, шоферюга, училка, психолух — а у других нет. Не говоря уж о неполиткорректном, но распространенном «инфоцыган». А некоторые слова в контексте сами могут употребляться иронично — например, «все эти коучи».

Впрочем, слову совсем не обязательно быть экспрессивным, чтобы не иметь официального статуса названия профессий, то есть НЕ числиться в классификаторах должностей и профессий. В них вообще нет большинства названий занятий, имеющихся в русском языке: не найти ни поэта, ни педагога, ни журналиста. Это закономерно, ведь язык общенародный и язык бюрократической документации — это разные явления с разными функциями. Тем важнее задача создания настоящего словаря профессий, который охватит все перечисленные и другие вопросы, в том числе, разумеется, животрепещущий вопрос гендерно маркированных обозначений профессий, или феминитивов.

Здесь тоже, мягко выражаясь, не все очевидно. Например, акушер и акушерка называют не разные гендеры, а несколько разные профессии безотносительно к гендеру их носителей, и в таком качестве они входят и в упомянутые классификаторы, и в академические словари. Важный животрепещущий момент — восприятие носителями языка конкретных феминитивов. Часть людей ощущает такие вполне традиционные слова, как кассирша, тренерша, директорша нейтральными, а другие, причем для каждого слова разная доля опрошенных, чувствуют в них негативную оценочность, хотя оценочных помет у этих слов не найти ни в одном словаре.

Исследование всех этих вопросов, связанных с лексикой, называющей человека по деятельности, ведется в рамках одного из направлений проекта «Речевые практики российского общества: профессиональная и социокультурная перспективы» Высшей школы экономики. Это один из так называемых Больших проектов ВШЭ, которые ориентированы на практические продукты, а не только на научные статьи и доклады. В описываемом направлении предполагается создание толково-дискурсивного словаря профессий.

Ирина Фуфаева