Что губит российскую науку и как с этим бороться. Часть II

Георгий Георгиев, академик РАН, координатор программы РАН «Молекулярная и клеточная биология»
Георгий Георгиев,
академик РАН, координатор программы РАН «Молекулярная
и клеточная биология»

Редакция завершает публикацию программной статьи академика РАН Георгия Павловича Георгиева, одного из создателей молекулярной биологии и молекулярной генетики высших организмов, основателя и научного руководителя Института биологии гена РАН, лауреата Госпремий СССР и РФ. Начало в «Троицком варианте — Наука» № 192 от 17 ноября 2015 года.

Полное отсутствие индексации

В стране идет непрерывная инфляция, превышающая инфляцию на Западе. Пока это не сказывалось на курсе рубля, ситуация оставалась неизменной. Однако так долго продолжаться не могло. В 2014–2015 годах произошел обвал рубля. На сегодня рубль упал более чем в два раза по отношению к доллару, а покупки практически всех реактивов и оборудования идут по импорту на доллары или евро. Поэтому та доля грантов, которая выделяется на оборудование и реактивы, должна возрастать в два раза или, грубо говоря, надо в два раза снижать требования по гранту. Иначе это будет прямой обман грантополучателя. Это касается всех грантов.

Необходимо при выдаче грантов закладывать в их финансирование индексацию, связанную с инфляцией и падением курса национальной валюты.

Произвол в оценке результативности и эффективности деятельности институтов

Пока об оценке институтов в основном разговаривают, заседают рабочие группы, издаются проекты законов, но в жизнь это еще претворяться не начало. Однако в скором времени эта оценка может стать еще одним разрушительным фактором нашей науки. Руководство (Минобрнауки и ФАНО) хочет оценивать институт в целом, а не по подразделениям (лабораториям и научным группам). Для этого создаются сложные формализованные анкеты, которые трудно проверить, практически невозможно сопоставить их различные пункты, и в результате можно оценить любой институт так, как этого хочет оценивающий. Основная оценка результативности — это общее число статей без учета их уровня и без учета вклада института в выполненную работу. Не учитывается даже число статей на одного сотрудника, что делает несопоставимыми эффективность работы больших и малых институтов. Множество показателей не имеет отношения ни к результативности, ни к эффективности работы института. Такая оценка с вытекающими из нее организационными выводами разрушительна для нашей науки. Вспомним неудачную попытку РАН провести оценку институтов два года назад примерно по сходным критериям.

Гораздо проще провести оценку наименьших независимых подразделений института (отделов, лабораторий и научных групп). Здесь можно применить набор тех приемов, которые применялись при проведении пилотного проекта оценки институтов, относящихся к референтной группе «Молекулярная и клеточная биология», в 2014–2015 годах, такое же сочетание наукометрических показателей и экспертизы, выполняемой руководителями и ведущими сотрудниками наиболее выдающихся по наукометрическим показателям подразделений. В целом оценка подразделений институтов была очень похожа на оценку заявок по программе МКБ.

В результате оценки подразделения институтов разделяются на группы А (лаборатории, работающие на передовом мировом уровне), Б1 (сильные фундаментальные лаборатории), В1 (сильные прикладные подразделения), Б2 и В2 (посредственные фундаментальные и прикладные подразделения) и Г (слабые подразделения). Подразделениям А присуждается 6 баллов, Б1 и В1 — по 3 балла, Б2 и В2 — по 1 баллу, Г — 0 баллов.

Числовая оценка института вычисляется следующим образом. Она равна [(% подразделений А) х 6 + (% Б1+В1) х 3 + (% Б2+В2) х 1] + [(% научных бюджетных ставок в подразделениях А) х 6 + (% в Б1+В1) х 3 + (% в Б2+В2) х 1]. Эта сумма варьирует в пределах от 0 до 1200. Она, таким образом, определяет процент подразделений и число сотрудников, работающих в лабораториях разного качества. Экспериментальная оценка 17 институтов по вышеуказанным правилам дала величины от 1024 до 340.

Иногда возражают, что институт — это единое целое, но наша комиссия среди 17 институтов такого не встретила. Если таковые есть, их оценку можно несколько модифицировать.

Комиссия более высокого ранга по оценке институтов может менять число баллов в зависимости от особых достоинств или недостатков института как целого, но не более чем на 25% в ту или иную сторону.

При таком подходе можно действительно выявить сильные институты независимо от их размеров и поддержать сильнейших. Одновременно такая оценка может стать основой для проведения рациональной реструктуризации.

«Приписанные статьи» и статьи «скрытых эмигрантов»

Это еще одно больное место, проистекающее из неправильной организации финансирования науки. Оно состоит в финансировании ученых, не доказавших свой высокий уровень. Так, был период, когда было решено направить большие деньги в университеты и вузы для поднятия в них науки. Вопрос о том, кто же там будет делать науку, а также сильная ли в данном университете наука или вообще никакой, не стоял. В результате в ряде университетов, где приобрели за большие деньги дорогостоящее оборудование, оно хранится на складах не используемое и постепенно стареет.

В других случаях возникло новое интересное явление. Университетские лаборатории платят деньги ученым Академии за то, что они вставляют их в статьи и повышают количество публикаций в университете («приписанные статьи»).

В самих академических институтах нередки следующие факты. Какой-либо сильный ученый полностью эмигрирует, получая, скажем, позицию завлаба на Западе. По каким-то причинам, материальным или «гуманистическим», он решает сохранить свою позицию в институте, оставив в нем уже ненужную ему трудовую книжку, хотя работать в институте он более не намерен. Но он вставляет во все свои или часть публикаций титул института. Работа его абсолютно не связана с другими сотрудниками коллектива, все соавторы — иностранцы, но работы этих «скрытых эмигрантов» приносят баллы коллективу и институту, хотя никаких связей уже не осталось. Иногда бывает и промежуточная ситуация, когда ученый реально работает и тут и там, и это нормально, часто бывает полезным, и речь об этом не идет.

Необходимо для оздоровления нашей науки очищать ее от «приписанных статей» и «скрытых эмигрантов», не нарушая при этом нормальное международное научное сотрудничество. Это легко сделать в рамках проверки институтов по подразделениям и практически невозможно при оценке института в целом.

Вред от бездумного слияния институтов

Сейчас полным ходом идет подготовка к реструктуризации, проще говоря, слиянию институтов РАН под лозунгом развития междисциплинарных исследований. Следует отметить, что сегодня никто не мешает ученым разного профиля вести междисциплинарные исследования. Приведу в качестве примера наш институт, где молекулярный биолог А. С. Соболев прекрасно сотрудничает с химиками кафедры радиохимии МГУ и Медицинского радиологического научного центра в Обнинске и медиками Онкологического института им. Герцена и Урологического института для создания модульных нанотранспортеров, обеспечивающих доставку лекарственных веществ или эмиттеров излучений к их мишеням. Таких примеров можно привести множество.

Рис. М. Смагина
Рис. М. Смагина

Междисциплинарные работы должны обладать большой гибкостью, поскольку часто может происходить смена партнеров в совместных исследованиях. Слияние же институтов в целях междисциплинарности создает для последней жесткие рамки и приносит только вред. Если руководство стремится к междисциплинарности, можно было бы создать специальную программу с соответствующими грантами.

Далее. Слияние институтов возможно только после их детальной оценки, причем именно по подразделениям, чтобы иметь ясное представление о научных целях такого слияния. Сливать слабые институты — явная бессмыслица. Сливать сильные коллективы — это, скорее всего, способ навредить им обоим или одному из них. Слияние, видимо, полезно, когда есть сильный институт и сравнительно слабый (слабые) того же профиля. Тогда жизнеспособные лаборатории более слабого института (слабых институтов) могут присоединиться к сильному и постепенно повысить свой научный уровень. Однако это не имеет никакого отношения к междисциплинарности.

Другой вариант явно полезного слияния — объединение сильного института с упором на ориентированные исследования с прикладным институтом того же профиля.

Наконец, об оптимальных размерах институтов. Богатый западный и наш, российский опыт говорит, что многие средние по размеру институты часто (конечно, не всегда) оказываются эффективнее гигантов. Это еще один фактор, который надо учитывать, чтобы не навредить.

Опасность от «головных институтов»

Недавно Научно-координационный совет ФАНО проголосовал за создание головных институтов, управляющих определенными направлениями в науке. Эта система практически подменяет принятую во всем мире грантовую систему распределения финансирования между наиболее сильными коллективами. Научный совет программы состоит из наиболее сильных ученых в данной области, и он может работать гораздо объективнее, чем институт, заинтересованный прежде всего в поддержке самого себя.

Если не принять специальных мер, такая система финансирования создает широкие возможности для произвола и коррупции. За рубежом мне известна одна такая система, NIH, но там ученые институтов NIH получают фиксированную поддержку, а все гранты NIH распределяются между лабораториями, не входящими в эту систему. Кроме того, на NIH выделяются огромные суммы денег, о которых ФАНО не может и мечтать.

Наконец, внутренняя научная гетерогенность большинства наших институтов вряд ли может вообще позволить создавать головные институты.

Честная грантовая система, несомненно, лучше системы головных институтов.

Странные госзадания институтам

По сравнительно недавно установленным правилам институтам дается госзадание, и на его выполнение выделяется субсидия, которой хватает на выплату минимальной установленной законом зарплаты согласно штатному расписанию института, оплату электричества и отопления института и на другие технические нужды. Ни на оборудование, ни на реактивы денег не выдается. Еще можно допустить, что при таком финансировании могут по госзаданию работать математики и другие теоретики, хотя при этом следует учесть, что зарплата их будет ниже объявленной средней зарплаты по Академии: 30 тыс. руб. в месяц в среднем на научного сотрудника. На самом деле 30–35 тыс. руб. получает директор института; сотрудники же получают, соответственно, меньше: 15–20 тыс. руб. Где уж там говорить об объявленном превышении средней зарплаты ученых над средней зарплатой по региону.

Что же касается экспериментаторов, то они могут только пить чай. Тем не менее от них требуют писать отчеты о якобы проделанной работе вообще без реактивов и материалов. При этом работа не должна поддерживаться какими-либо другими грантами. Конечно, ученые — люди достаточно умные, и они находят выход из положения — делают работу, приходящуюся на госзадание, за часть денег, выигранных по грантам. Но зачем придумывать заведомо нелепые требования, остается непонятным. Когда пытаешься объяснить некоторым руководителям ФАНО, что сегодняшнее госзадание денег на науку не предусматривает, в ответ слышишь, что их достаточно для выполнения всей научной программы госакадемий (?!).

Наконец, как в насмешку прозвучало требование ФАНО сообщить, сколько статей будет написано по госзаданию, т. е. без единого рубля на научную работу. Конечно, можно научные факты выдумывать — но к чему это приведет нашу науку?

Чтобы госзадание было реалистичным, надо выделять на его выполнение дополнительное финансирование, которое зависело бы от важности ведущихся подразделением работ и предыдущих его достижений.

Госзадание Академии

Еще более комично выглядит госзадание членам Академии. Каждому академику или членкору предлагается ежеквартально заполнять анкету из 17 пунктов, указывая, сколько он сделал экспертиз, прочитал популярных лекций и т. д. Считается, что это работа, за которую они получают стипендию. Непонятно только, как быть с весьма старыми и уже не способными к такой деятельности некогда блестящими учеными. Или инвалидами, каким был, например, покойный Ландау.

Все-таки звания и плата за звания выдаются за сделанные выдающиеся работы, а не за будущие лекции и доклады. Разумеется, члены Академии, пока они могут, должны вносить максимальный вклад и в руководство научной деятельностью, и в организационную работу, и большинство находит в этом смысл жизни, но явно не следует превращать это в очередной раунд бумагомарательства.

Осложненная закупка оборудования и реактивов

Западный ученый борется за грант, но не за его расходование. Полученные на выполнение работы деньги он расходует так, как считает нужным, не составляя для этого долгосрочных планов. В некоторых институтах можно прямо в здании института по пластиковой карточке купить из средств гранта нужный фермент.

У нас требуется на год вперед (а в проекте — на три) составлять график покупки реактивов. До такого не додумывались и в советское время. Потребность в новом реактиве может возникнуть совершенно неожиданно. Западному ученому на его получение потребуется максимум две недели, нашему — минимум полгода. Почему-то на некоторые так называемые бюджетные гранты (хотя практически все гранты идут из бюджета) распространяется правило об обязательных аукционах даже на мелкие закупки, что ведет к дальнейшим затяжкам.

Кроме того, цена реактива или прибора, в связи с падением рубля, вообще заранее неизвестна. Абсурд очевиден. Ни о каком соревновании с Западом речи идти не может.

Наличие посредников и таможенные сборы примерно в два раза повышают стоимость реактивов. Это происходит от распространения закона о закупках на все сферы деятельности, хотя для науки должно быть особое законодательство или подзаконные акты по закупкам. Их результатом должны стать отмена жесткого планирования закупок, учитывая непредсказуемый характер научных исследований, и сильное упрощение закупок, ведущее к укорочению срока поставок и ускорению научного процесса. Без этого нам обеспечено отставание.

(Надо перестать смотреть на ученого как на жулика, стремящегося положить в карман государственные деньги. Даже если такое произойдет, то работа будет провалена. При правильной системе оценки работы по результату данный ученый уже никогда не получит гранта и вынужден будет покинуть науку.)

Вред от деятельности таможни

Таможенные сборы сильно удорожают стоимость реактивов и оборудования, что при низком финансировании и падении курса рубля дополнительно бьет по нашей науке. Почему Сколково в значительной мере освобождено от таможенных сборов, а другие, не менее важные программы — нет?

Кроме того, сама работа таможни оставляет желать много лучшего. Реактивы часто хранятся в недопустимых условиях, например в отсутствие сухого льда, когда тот бывает нужен для их сохранности. В результате дорогие реактивы, когда об их прибытии весть доходит до ученого, уже можно выбрасывать. Ясно, что, если бы таможня, в частности ответственные за сохранность реактивов лица, платили за такие эпизоды в трехкратном размере (оплата реактива, возмещение потерянного времени, морального ущерба), то эти «эпизоды» более не повторялись бы.

Наконец, резко ограничен обмен образцами между Россией и зарубежными партнерами. Между тем такой обмен является важным фактором усиления исследований и ускорения их проведения. Понятно, что нельзя передавать образцы, имеющие военное значение, но для гражданской науки такие ограничения вредны. Раньше мы от Запада получали больше, чем отдавали.

Например, на заре генной инженерии в наших лабораториях пытались получить хорошие плазмиды для встраивания в них генов, но все конструкции были неудачны. Тогда я попросил одного незнакомого мне американского ученого прислать наиболее в тот момент совершенную плазмиду, им сконструированную. Он немедленно прислал, разрешив передачу ее и в другие лаборатории, что я и сделал, обеспечив все наши генно-инженерные лаборатории лучшей плазмидой. За две недели была решена проблема, над которой бились уже несколько месяцев.

Итак, для усиления нашей науки необходимо облегчить или вообще освободить научные материалы от таможенных пошлин, ввести ответственность за их порчу и сделать свободным двусторонний обмен научными образцами под ответственность директоров институтов.

Засилье формализма

К ярким примерам формализма относится оценка труда ученого по количеству, а не качеству статей. С одной стороны, сейчас становится модным определять результативность ученого или коллектива по числу публикаций, отмеченных в Web of Science или на других сайтах, независимо от их качества. А там, как известно, фигурируют не только слабенькие публикации, которые принимают в так называемые мусорные журналы, но даже и тезисы некоторых не слишком сильных конференций.

С другой стороны, РНФ требует от лабораторий, выигравших гранты на лучшие лаборатории, по крайней мере 22 статьи за три года. Завлабы отвечают на это дроблением публикаций на несколько, печатая их во второсортных журналах. В результате престиж нашей науки не повышается, а только падает.

ФАНО вообще решило, что на каждого сотрудника в год должна приходиться одна статья, т. е. лаборатория из 10 ученых должна публиковать 10 статей в год не важно какого качества. Я помню, что моя очень большая лаборатория из 35 человек (до перестройки), куда ездили стажироваться профессора из США, Англии, Франции, Канады, Японии и других стран, а публикации выходили в журналах Cell, Nature и Science, не выпускала более 8–15 (а не 35) статей в год, т.е. сегодня она пребывала бы среди отстающих.

Совершенно очевидно, что надо оценивать не количество, а качество работ, которое находит отражение в высокорейтинговых публикациях или создании новых важных продуктов или технологий.

Выше отмечалось, что на сегодня лучшим, хотя не идеальным показателем является ИФ публикации с поправкой на вклад коллектива или ученого.

Другим ярким образцом формализма является предложение лаборатории запланировать, сколько статей и в каком квартале будет ею опубликовано. Тот, кто хоть немного знаком с наукой, знает, что это абсолютно невыполнимое требование. Но на всё это уходят силы и время ученого.

Разрабатывается система дележа статей между институтами, чтобы снизить показатели институтов. Как это согласуется с принципом междисциплинарности — можно только гадать.

Гранты у нас, как правило, выдаются под заявки с чрезвычайно строгим планированием. Последнее касается не только строгого соответствия результатов плану, но даже таких деталей, как число публикаций, число защищенных диссертаций и т. п. Представленная к отчету статья должна точно соответствовать плану и целям гранта. Результат — подгонка результатов, слабые диссертации, а главное, упущенные действительно важные результаты. В фундаментальной науке результат непредсказуем — иначе не было бы и науки, всё было бы ясно заранее. Даже в ориентированной науке, хотя цель и подходы к ее достижению ясны, предсказать заранее успех обычно невозможно. Лишь в чисто прикладной науке, где ясен результат и пути его достижения, можно строить жесткие планы.

Разные фонды требуют, чтобы в публикациях ссылались только на них, а другие гранты выдавались бы под другие темы. Но многие гранты так малы по размерам, что могут играть лишь подсобную роль в большой работе. Сюда же относится и запрет на двойную аффилиацию ученого. Мы берем с Запада только плохие примеры, а от хороших воздерживаемся.

Сейчас руководство собирается ввести систему списания реактивов после каждого эксперимента — в результате еще значительная часть времени ученого, вместо научной работы, уйдет на создание формальных бумаг.

Другая «плодотворная» идея — оценивать качество конкурсных программ по тому, сколько статей по ним обещали опубликовать выигравшие гранты.

Можно привести еще множество примеров формализма, за который ученые расплачиваются своим временем, нужным для их профессиональной деятельности.

В планах по чисто фундаментальной науке следует указывать основное направление и цели работы, но без жестко очерченного ожидаемого результата. Часто неожиданный результат полностью меняет линию исследований, что ведет к гораздо более важным итогам. Отчитываться следует публикациями в высокорейтинговых международных журналах.

В ориентированных работах, в которых планируется создание нового продукта или технологии, последние должны быть созданы и проверены, но результаты проверки непредсказуемы. По этим разделам должен писаться план проекта и отчет. На выходе должен быть новый продукт или новая технология (патенты), результаты проверки и, по возможности, сильные публикации.

Формализм при поддержке ученых

Примеры вреда формализма — во всех областях. Например, решено выдавать субсидии на приобретение жилья сильным молодым ученым. Эти стипендии недостаточны для приобретения жилья, но при добавках к ним позволяют ученым зацепиться за тот город, где можно заниматься наукой. Казалось бы, на первое место должны выдвигаться молодые ученые за научные достижения. Но, увы, это не так. Наша очень талантливая и преданная науке сотрудница не получает субсидию, потому что в ее семье на нее приходится на 1,5 кв. м больше общей площади, чем это означено в нормах для выдачи новой площади очередникам. Хотя выдача площади очередникам и части стоимости жилья талантливому ученому с целью задержать его в России — это две вещи разные, но субсидию получает более слабый ученый, у которого общая площадь составляет не 11,5, а 10 кв. м. Талантливый же молодой ученый уезжает за рубеж.

Другой пример. Талантливая сотрудница вернулась из США в ИМГ РАН, выиграв грант на образование Новой группы программы МКБ. Она подала заявку на субсидию на жилье, но ей отказали, так как у нее есть собственность в городе Сосновке Кировской области, где науки, естественно, нет, а стоимость собственности в Сосновке ничтожна. Скорее всего, ей придется возвращаться в США.

Пока жилищные субсидии распределяла РАН, формализма было меньше, хотя в некоторой степени присутствовал фактор приятельских отношений. С приходом к власти ФАНО формализм резко возрос.

Необходимо снижать уровень формализма, а поддерживать в первую очередь тех, кто может делать и делает сильную науку, не требуя от него заполнения всяких бессмысленных бумажек.

Беспредельное бумаготворчество

При составлении заявок на многие гранты и отчеты по ним у нас необычайно сильно развито бумаготворчество. При этом особенно в отчеты вводится масса лишней информации. Для Запада характерны очень длинные, избыточные заявки, но отчеты, если есть хорошие публикации, имеют минимальные размеры. Программы Президиума РАН до недавнего времени тоже имели неформальные отчеты, но с прошлого года ФАНО потребовало давать отчеты по правилам ГОСТа.

Интересно, что РНФ и РФФИ сумели отстоять краткие деловые отчеты, и это никому не вредит, а лишь приносит пользу ученым, освобождая их время для творчества.

Отчеты крайне формализованы и очень объемисты — требуется написать около сотни страниц. В то же время информативность таких отчетов крайне невысока. Кроме того, большой объем отчета делает внимательную проверку его научной части физически невозможной. В результате проверка идет по чисто формальным признакам, что легко позволяет скрыть невыполненную работу.

В итоге руководитель подразделения пишет за год несколько рукописей, равных по объему докторской или кандидатской диссертации, а времени на науку, планирование экспериментов и написание статей у него просто не остается. Да и молодые сотрудники тратят время, необходимое для ведения экспериментов, на никому не нужное бумагомарательство.

Между тем, простейшим типом отчетности является отчет по результату. Для фундаментальных работ это статьи в высокорейтинговых журналах, а для ориентированных или прикладных — разработанный препарат или новая технология либо внедрение их в практику, коммерциализация.

Кстати европейские ученые тоже страдают от бессмысленного бумаготворчества, которое характерно для рамочных программ Евросоюза. Жалобы приходится слышать часто, а сейчас многие европейские ученые даже вообще отказываются от участия в этих программах. В США такого нет, и это еще один из залогов успеха американской науки и ее привлекательности для иностранцев. Всё же и европейцы в ужасе от степени нашего бумагомарательства.

Для проверки огромных малоинформативных отчетов создан институт мониторов, которые оплачиваются из средств, выделяемых на науку. Не будучи слишком грамотными, они в основном придираются к разным формальностям, требуя переделок и дополнительно отнимая ценное время у ученых.

На мой взгляд, следует существенно сократить объем отчетов, сведя его примерно к 10 страницам. Оценка должна прежде всего вестись по результату. Целесообразно устранить институт мониторов, а проверку отчетов проводить силами научных советов программ (бесплатно).

О невостребованности прикладной и ориентированной науки

Одной из причин слабости нашей прикладной и ориентированной науки является их полная невостребованность. Я уже отмечал специфику российского капитализма — погоню за сверхприбылью и нежелание малейшего риска, даже если в итоге ожидается сверхприбыль. Поэтому отчеты о выполняемых по грантам инновационных и прикладных разработок аккуратно хранятся в шкафах, но в дело не идут.

Роснано, например, поддерживает разработки, направленные на терапию рака, только если они прошли первую и вторую фазу клинических испытаний с положительным результатом и предлагаются солидной фирмой. Между тем оригинальные отечественные разработки просто не могут пройти эти фазы ввиду крайне сложного законодательства и крайней дороговизны клинических испытаний. В то же время Сколково требует на поддержку таких испытаний высокое софинансирование, которое Роснано не дает. Получается замкнутый круг, когда поддержку получают западные (в основном американские) ученые и фирмы часто на разработки невысокой ценности.

Что здесь можно посоветовать — честно говоря, не знаю. Менталитет капиталистов изменить трудно. Экономические послабления им тоже мало что дадут.

Что касается биомедицины, то я облегчил бы требования к разрешению клинических испытаний там, где больной всё равно обречен. Естественно, при этом необходимо решение этического комитета и согласие больного. Очень многие больные раком жаждут получить научно обоснованное, пусть еще не апробированное лечение, но закон это запрещает. Зато закон разрешает жуликам и шарлатанам под видом лечения обирать и быстро сводить в могилу этих несчастных. Законы, как это часто бывает, списаны с американских, но это не означает, что они хороши. Скорее, наоборот.

Для внедрения отечественных разработок, по крайней мере в области биомедицины, целесообразно существенно упростить получение разрешения на клинические испытания в случае безнадежных заболеваний. Наша медицина может в этом случае сделать мощный рывок вперед.

Основное организационное предложение

Чтобы исправить положение в нашей науке, необходимо устранить перечисленные выше недостатки. Это в основном можно сделать только через законодательство.

Для этого целесообразно создать совет, состоящий из (1) активно работающих ученых в ранге завлабов по разным специальностям (8-10 человек) и (2) обладающих полномочиями представителей ФАНО, РАН, Минобрнауки, Минэкономразвития, Минфина, Государственной Думы и Государственной таможни (7-8 человек). Совет на первом этапе должен собираться не реже, чем раз в месяц.

Задача совета — выявлять болевые точки нашей науки (в частности, указанные в настоящей статье, но также и другие, мною упущенные) и находить законодательные решения по их исправлению. Это может быть сделано в рамках нового закона о науке или в форме подзаконных актов для науки в существующих законах о закупках, таможне и т. д.

Хочу подчеркнуть, что не знаю ни одного случая, чтобы чиновник из любой организации, имеющей отношение к управлению наукой или ее финансированию, пришел бы в какую-нибудь сильную лабораторию или обратился бы в нее с письмом, чтобы узнать, что мешает нормальному развитию науки в стране и как это положение можно исправить. Полностью отсутствует всякая обратная связь.

Любые же попытки достучаться наверх встречают блок со стороны чиновников, распределяющих корреспонденцию. Например, мое недавнее письмо премьер-министру Д. А. Медведеву о недопустимом состоянии дел с с важными программами РАН отправили в… РАН, которая после реформы уже ничего сама решать не может. Не имеют эффекта и статьи, размещенные в Интернете.

В то же время Совет по науке при Президенте такими «мелочами» не занимается.

Создание специального полномочного органа по дебюрократизации и деформализации науки могло бы сыграть важнейшую роль в резком повышении ее уровня и в результате в инновационном развитии страны.

Подписаться
Уведомление о
guest

61 Комментария(-ев)
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
ЕНП
ЕНП
8 года (лет) назад

Вам не кажется это абсурдным, что надо сидеть и чего-то ждать, если во время реальной войны – Великой отечественной (Второй Мировой 1941-1945 гг), причем на территории России люди продолжали работать – в науке в том числе, а сейчас, оказывается, надо сидеть и чего-то ждать?

ЕНП
ЕНП
8 года (лет) назад

Михаил, не могли бы вы пояснить что вы имеете ввиду: « Что губит российскую науку и как с этим бороться»? Мне кажется, вопрос поставлен неверно — вопрос сейчас стоит о стране (даже более, если учесть тематику парадокса Ферми — о Человечестве). Вопрос о науке в России здесь сугубо вторичен”
При попытке посмотреть что есть “парадокс Ферми – о Человечестве” просто “мозг вынесло”, вы уж поясните, пож. Иначе все ваши посты (извините) оч странно смотрятся.

Михаил
8 года (лет) назад
В ответ на:  ЕНП

ЕНП: почитайте пожалуйста мою статью в “Природе” №12, 2015 (и статью комментарий Бялко к ней), мою заметку в ТрВ (и 270 комментов к ней), наконец, книгу “Катастрофы и цивилизации”. А потом критикуйте и задавайте вопросы.

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  Михаил

Посмотрел Ваши материалы. На мой взгляд, для выводов в “галактическом” масштабе у нас пока маловато знаний. Набор проблем, о котором идёт речь в обсуждаемом материале, намного проще. Более того, если бы речь шла о сугубо техническом вопросе, задача была бы давным-давно удовлетворительно решена давным-давно известными способами.

Михаил
8 года (лет) назад
В ответ на:  Ash

Ash: Как Вы однако просто разделались с проблемой, которая многим (хоть тому же Ферми) оказалась не под силу. Восхищен силой Вашего интеллекта. Но если можно, выскажете Ваши результаты более … операционно. Чтобы я и другие читатели поняли Вашу систему аргументов, или хотя бы окончательных выводов

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  Михаил

1. “Как Вы однако просто разделались с проблемой, которая многим (хоть тому же Ферми) оказалась не под силу.”

Ни малейшего понятия не имею о том, что делать с “проблемой Ферми”.

2. “Но если можно, выскажете Ваши результаты более … операционно.”

Нужно привести систему управления нашей экономикой в соответствие с общепринятыми в технике принципами. Как правило, если управляемых объектов мало, то применяют детерминированное управление. Если много – управляют матожиданием и дисперсией. Нашу экономику с высокой точностью (так уж получилось) можно разделить на две части – немногочисленные крупные предприятия, построенные “под Госплан”, и массу мелких (торговля, услуги и т.п.). Крупными нужно управлять советскими методами (детерминировано), а мелкими – рыночными методами (стохастически). Если эту схему реализовать, то сразу станет ясно, что делать с прикладной наукой: она в основном должна обслуживать госсектор и, в меньшей степени, частный. Отсюда следует, что “каркас” должен быть советский, но с соответствующими рыночными модификациями. А когда заработает прикладная наука, то станет ясно, на какие фундаментальные направления нужно направить больше денег, а на какие – меньше. Кстати, и общая сумма финансирования, во-первых, заметно увеличится (хотя бы за счёт прекращения вывода капитала – десятки миллиардов долларов в год), а, во-вторых, будет хоть в какой-то мере носить объективный характер. По результатам всей этой деятельности выяснится потребность в квалифицированных кадрах и можно будет провести реформу системы образования.

Михаил
8 года (лет) назад
В ответ на:  Ash

Такие бы решения … да в 1983 году!

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  Михаил

Это верно. Хуже всего то, что с тех пор понимания не добавилось. В частности, вполне реален сценарий, в рамках которого могут попытаться воссоздать советскую конструкцию “as it was”. Никому мало не покажется.

y.v.
y.v.
8 года (лет) назад
В ответ на:  Ash

Собственно говоря в Китае было что то подобное в переходный период, в восьмидесятых – начале девяностых. С 1993 года плана нет и там…

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  y.v.

Совершенно верно! Мало кто обращает на это внимание. Всем кажется, что если есть централизованный контроль (да и то неважный) за крупными банками, то это и есть плановое управление. А ведь китайцы “надули” себе такие кредитные “пузыри”, как никто в мире.

vlad1950
vlad1950
8 года (лет) назад

г-н Георгиев принадлежит к олимпу ран спрашивается кто и что мешало ему реализовавать его дивные замыслы

Denny
Denny
8 года (лет) назад
В ответ на:  vlad1950

Все, что было в его возможностях, он вполне конкретно реализовал в программе МКБ. Опыт сего пилотного проекта никто не может назвать неудачным. И одновременно это опыт того, что мешает подобным проектам развиваться из пилотных в общепринятые. И именно об этом он и пишет конкретно и с большим знанием дела. Не воспаряя мыслью на олимпийские высоты.

К сожалению, его программа слишком выделялась и слишком многим мозолила глаза. Сейчас ее фактически сожрали… Нечего высовываться над общим уровнем!

y.v.
y.v.
8 года (лет) назад
В ответ на:  Denny

Не сказал бы, что от остальных программ хоть что то существенное осталось…

Denny
Denny
8 года (лет) назад
В ответ на:  y.v.

Вот- вот, я аккурат об этом. Как все. А сравнить результаты и организацию разных программ?

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  y.v.

Итак, если я правильно понимаю, мы имеем вполне устойчивую систему. Было произведено несколько разнообразных попыток её “возмутить” и на выходе – релаксация. В чём, по Вашему мнению, причина?

Denny
Denny
8 года (лет) назад
В ответ на:  Ash

Причина в отсутствии обратных связей (рыночных, административных, демократических). В этой ситуации энтропийные факторы неизбежно побеждают.

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  Denny

Я не биолог и способ, каким её “фактически сожрали”, мне не известен. Было бы любопытно узнать. В какой момент должна была бы сработать обратная связь?

Denny
Denny
8 года (лет) назад
В ответ на:  Ash

Тут не могу дать деталей. Не вхож в соответствующие сферы. Только общие контуры, извините.

Нормальная обратная связь – поддерживать и поливать то, что дает конкретные результаты (это надо понимать в смысле фундаментальной науки, а не в смысле пользы рязанскому крестьянину). Если люди заинтересованы в научной отдаче от вложенных средств, то удачные пилотные проекты получают развитие, другие – нет.

С МКБ получилось ровно наоборот. Как только начинало не хватать денег, у них срезали финансирование. В пользу собеса. В результате идея программы к настоящему моменту выродилась. Идея была в том, чтобы давать хорошие деньги за хорошие научные результаты. Сейчас возникли ножницы. Те результаты, которые надо иметь, чтобы получить эти скромные деньги, невозможно получить за эти деньги. Сейчас это просто небольшой бонус для тех, кто получает возможность работать из других источников.

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  Denny

Спасибо за ответ. Если не надоел: а кто и примерно когда принял решение о существенном уменьшении финансирования?

Denny
Denny
8 года (лет) назад
В ответ на:  Ash

Точно не помню. Но еще ДО РЕФОРМЫ РАН гранты срезали с 4 до 2 млн. Примерно в десятом году. А сейчас дают 600 тыс, что уже не отличается от РФФИ. Напомню, что 4 млн в начале нулевых – это были ДЕНЬГИ. Которые действительно обеспечивали довольно комфортную работу хорошей экспериментальной лаборатории в России. С такой поддержкой можно было думать о развитии методической базы и поддерживать неочевидных, но перспективных “Перельманов”. То есть можно было позволить себе думать о будущем.

Очень жалко. Грантов нормального лабораторного масштаба ныне просто нет. РФФИ дает копейки. На эти деньги ничего не сделать. РНФ с его грантами по 4-6 млн. требует текущей отдачи на жестких условиях. Это выживание, а не развитие. Причем для лучших. Жалко.

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  Denny

“Примерно в десятом году.”
Спасибо за информацию, а то где-то искать сведения, касающиеся области, в которой не разбираешься, трудно.

“Это выживание, а не развитие.”
По этому вопросу Вы мою точку зрения знаете, так что повторяться не буду.

vlad1950
vlad1950
8 года (лет) назад
В ответ на:  Denny

тут я соглашусь в эрэфии все годы с 1991 только выживание а никак не развитие ибо экономики то как базы науки нет она угроблена и это было в основе создания рф сдача всего

Василий
8 года (лет) назад

В статье не рассмотрен один очень важный аспект разрушения отечественной науки. Это одобрение со стороны Минобрнауки и ВАК примитивных редакционных требований к публикуемым журнальным статьям и диссертациям. В зарубежных журналах редакционные требования ведущих журналов содержат иногда по 25-30 тысяч слов, и поэтому в этих журналах публикуют порядка 5-10% поступающих рукописей статей. Тогда как в журналах России и других стран СНГ редакционные требования содержат подчас по 200-300 слов, и публикуется до 100% поступаемых рукописей статей. В 1978 г. в Ванкувере (Канада) для единства редакционных требований была создана Ванкуверская группа, позже преобразованная в Международный комитет редакторов медицинских журналов. В России же подобной организации нет. Как нет и стандартов требований к рукописям научных статей от Минобрнауки и ВАК. Далее, большинство отечественных журналов являются платными, приносящими немалый доход владельцам, в т.ч. журналов, входящих в Перечень ВАК. При этом повышение редакционных требований сразу же уменьшит поступление статей, уменьшив и доходы владельцев. В результате низкое качество научных публикаций снижает уровень отечественной науки. Напомню, что 111 лет отечественной медицине не присуждают Нобелевские премии пр медицине. Тогда как США за это время получили 91 премию, Англия — 30, Германия — 20, Франция — 11. Пора отечественной науке создавать серию бесплатных электронных журналов с высоким уровнем редакционных требований. И последнее. Отсутствие высокого уровня требований к журнальным публикациям в медицинских журналах приводит к переориентированию медицинских НИИ на религию (см http://socialrpc.ru/xram-prmchc-elisavety-v-nii-kardiologi/ ) Соответственно и уровень требований ВАК к содержанию диссертаций приводит к тому, что в медицинских диссертациях очень часто обнаруживаются научные нелепости. Особенно часто такие нелепости обнаруживаются в медицинских статьях и диссертациях при описании использования статистического анализа. Например, в 4-х диссертациях представленных в 2014 и 2015 гг. в Алтайский медицинский университет, читаем об использовании диссертантами пакета EXEL. Нетрудно догадаться, что речь идёт о пакете EXCEL. Более того, в этих диссертациях, представленных по разным специальностям, полностью идентичны фрагменты по описанию статистики.… Подробнее »

Denny
Denny
8 года (лет) назад
В ответ на:  Василий

Это классический порочный круг. Невозможно повысить требования к публикациям. Примерно 80% просто не смогут публиковаться при нормальных требованиях. А 20% и так не испытывают проблем с публикациями в международных журналах. Если поднять требования, придется закрывать большинство журналов. А где тогда публиковаться и чем отчитываться массе занятых в суверенной науке людей? Их тоже придется сокращать… Кто на это пойдет?

Георгиев пишет о проблемах сравнительно небольшой прослойки лабораторий, которые действительно работают на приличном мировом уровне. Для которых естественны публикации в международных журналах с импактами 3+.

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  Василий

1. “…приводит к переориентированию медицинских НИИ на религию…”

Это общий процесс, связанный с деиндустриализацией. Если совсем упрощённо, то дело выглядит так: очень мало кто любит учиться. Но хорошо жить хотят почти все. Поэтому развивают мозги только тогда, когда нужно. Классический пример: письменность в Греции изобретали не менее двух раз. Первые варианты (крито-микенские) забыли начисто после того, как были ликвидированы крупные хозяйства, для которых нужно было вести бухгалтерию (собственно, от этих письменностей практически ничего, кроме бухгалтерских архивов, и не осталось). Ну а там, где уменьшается уровень общей образованности, сама собой появляется религия.

“Но вся беда в том, что человек, во всяком случае массовый человек, с легкостью преодолевает эту свою потребность в знаниях. По-моему, у него такой потребности и вовсе нет. Есть потребность понять, а для этого знаний не надо. Гипотеза о Боге, например, дает ни с чем не сравнимую возможность абсолютно все понять, абсолютно ничего не узнавая…”

2. “Теперь, когда Россия вынуждена «сползать с нефтяной иглы»…”

Вынужден Вас разочаровать: обрабатывающая промышленность падает примерно в два раза более быстрыми темпами, чем экономика в целом, не говоря уже о частях, составляющих Трубу. Так что уровень нашей зависимости от цен на нефть только усиливается.

3. “…необходимо срочно повышать уровень отечественной науки, в результате чего будет повышаться и уровень экономики.”

К сожалению, всё наоборот. Пока не будет запроса на прикладные исследования со стороны промышленности, будет только хуже.

4. “Понимают ли эту необходимость руководители отечественной науки, увидим очень скоро.”

Если Вы о ФАНО, то это удачная шутка.

y.v.
y.v.
8 года (лет) назад

Под новый год прекрасные новости для иногородних аспирантов РАН, проживающих в общежитиях в Москве. С нового года с них будут брать 8000рублей(при стипендии в 4000р) в месяц, вместо 1300р. ФАНО за них платить не собирается, администрация институтов тоже…)

А получилось так довольно забавно. РАН тоже никогда не доплачивала общежитиям за аспирантов. Но у общежитий были какие то дополнительные площади, которые они сдавали в аренду и таким образом компенсировали себе убытки из за аспирантов. ФАНО эти площади у общежитий отобрала – ну они же не по назначению используются… И образовался у общежитий огромный долг… и теперь они вынуждены брать с аспирантов полную стоимость…

Так что еще получается что никто и не виноват… А молодых ученых мы поддерживаем! Так что теперь иногородние аспиранты едут домой, в провинцию, или им будут доплачивать их научники(не понятно из каких денег и по какой статье), ну или они идут устраиваться на нормальную работу…

С наступающим!)

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  y.v.

1.”Так что еще получается что никто и не виноват…”

Не согласен: происходит упорядочение доходов и расходов бюджета одновременно с “бюджетной экономией”. Это именно то, что МВФ “прописал” Греции (а до этого многим другим). Так что тут – чёткий результат практического применения целой теории.

2.”А молодых ученых мы поддерживаем!”

А вот это – чистый популизм.

y.v.
y.v.
8 года (лет) назад
В ответ на:  Ash

Надо было сразу поставить кавычки, *, и хештег #ирония ?)

Ash
Ash
8 года (лет) назад
В ответ на:  y.v.

Как это не смешно, но нет. Просто популизм у нас тоже с вывертами. Например, один департамент может совершенно серьёзно поддерживать молодых учёных, в том числе финансово. Но на более высоком уровне работает принцип “бюджетной экономии”. Сочетание этих двух факторов вызывает чудные (с ударением как на первый, так и на второй слог) аберрации.

георгий
георгий
8 года (лет) назад

Да, интересные вещи пишет Г.П.Георгиев. Вероятно, он прав во многом, если не во всем.
Но “Васька слушает, да ест”…
Можно до бесконечности спорить про гранты, их размеры, порядки и нравы чиновников, но есть простые индикаторы. Стипендия аспиранта в РАН 4000 рублей в месяц.
То есть 48000 рублей в год.. это по нынешним временам меньше 700 долларов США в год.
Вот и весь сказ.
Курс этот проверенный, им страна идет вперед не один год. Не надо напрягать лоб, чтобы понять откуда взялся разрыв поколений.

Понятно, что лабораторий и институтов уровня ИБГ у нас мизерное количество. Они плотно вплетены в ткань международного сотрудничества, их сотрудники ни при каких порядках не пропадут. Очевидно, что и у них есть трудности. Одни их сотрудники уедут, другие приедут. Такова жизнь, как ни банально это звучит.

А вот для всех остальных наступает реальный “конец света”.

Можно уверенно заключить, что критмасса отечественной науки потеряна и кроме угасания ждать ничего не приходится

георгий
георгий
8 года (лет) назад

Ни для кого не секрет, что вся “революционная активность” в отношении развития науки в стране велась под лозунгами поддержки молодых.
Кроме популизма чистой или грязной воды сталкивание представителей разных поколений противозаконно, так как несет в себе криминальные элементы, а именно, дискриминацию некоторой группы лиц по возрасту.
Такая дискриминация ничем не лучше дискриминации по половой или рассовой принадлежности.
Люди, которые ее проводят полагают, что не будут в будущем судимы при полном осознании преступности своих действий.

Стоит отдельно отметить активность на ниве “научного культуртрегерства” массы ученых несопоставимо меньшего калибра, чем Георгиев. Один только “Совет экспертов” чего стоил.
Сейчас эти эксперты разбежались кустами и огородами, отрекаясь от славы “отцов ФАНО” и “матерей МОН”

георгий
георгий
8 года (лет) назад

Надо признать “наука в России как сфера человеческой деятельности и общественный институт погибла”.
Это клинический факт.
С этим никто уже не сможет “бороться”.
Все мыслимые научные фронты порваны в клочья.
Остались отдельные оазисы. В виде сильных лабораторий, которые нашли способы выживать в “антисмысловых условиях”.
Их немного, но они есть.
Они ведут подобно ранним христианам “катакомбную жизнь”, полную своих малопонятных широкой публике прелестей.
Звероподобное усердие по “зачистке” и этих последних оазисов в другие эпохи было бы предметом психоанализа. Однако, и сегодня ясно, что активность в этом направлении далека от спонтанности.

Афонюшкин Василий
Афонюшкин Василий
4 года (лет) назад

Хорошая статья. Приятно что большие люди в курсе. Вывод – разгром академии принес пользу. Ведь только после того как академия оказалась на грани закрытия, академики начали общаться с народом, вникать в проблемы и озвучивать их. Конкурентная среда среди желающих управлять – это благо.

Михаил Родкин
4 года (лет) назад

“Одной из причин слабости нашей прикладной и ориентированной науки является их полная невостребованность.” … как и при СССР, но там ситуация отчасти компенсировалась тем, что какую то долю средств крупные промышленные организации ДОЛЖНЫ были потратить на науку, посему и тратили, и что то делалось. Вообще, а зачем инновации, если решение чиновника много ВАЖНЕЕ для успешности коммерческой деятельности чем инновации? Правильные отношения с госаппаратом в явном приоритете. А так … предложения то хоть и правильные … но сильно отдают маниловщиной “А хорошо бы от моего села дорогу до Петербурга, и чтобы на перекрестках сидели купцы и продавали разные нужные товары!” … конечно, дорога с купцами бы хорошо, а реально имеем крепостную деревню с поротыми на конюшне (битыми дубинками на улице) селянами, коли чем то недовольство высказывают

Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (Пока оценок нет)
Загрузка...