Одной из трех причин разрушения археологических памятников (помимо строительной деятельности и природных факторов) являются незаконные раскопки. Особый размах они приобрели в конце XX — начале XXI века в связи с широким распространением недорогих металлодетекторов. Для многих людей любительская археология стала не только способом подзаработать, но и еще одним хобби, наравне с охотой или рыбалкой.
При этом «металлодетектористы» могут относиться к своему занятию по-разному: кто-то целенаправленно грабит археологические памятники, кто-то мечтает обогатиться, найдя клад, кто-то просто проводит время на свежем воздухе, а некоторые даже искренне считают, что занимаются изучением истории родного края. Неизменно одно: все они уничтожают археологическое наследие.
До принятия в 2013 году поправок к Федеральному закону № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», фактически запретивших любительскую археологию с металлодетектором и торговлю археологическими находками, ситуация с металлопоиском в России была катастрофической. Ежегодно разграблению подвергались тысячи известных и неизвестных археологических памятников.
С тех пор прошло уже почти четыре года. Ситуация немного выправилась, но проблема остается актуальной: незаконные раскопки и черный рынок археологических находок по-прежнему существуют. Только сейчас эта область стала еще более «серой».
Нередко в обществе звучит мнение, что запрет любительской археологии только один из способов решения проблемы. Ряд стран пошел по другому пути: любительский металлопоиск разрешен, но при этом детектористы проходят краткие обучающие курсы, получают лицензию и обязаны сообщать о находках, которые в случае необходимости выкупают музеи.
В качестве положительного примера приводят новости о сенсационных находках, сделанных любителями. Из недавних: «Самый большой клад кельтских монет на Британских островах найден археологами-любителями» [1] или «Археологи-любители нашли в Дании меч бронзового века» [2].
Эти, надо признать, многочисленные новости создают впечатление, что в странах с разрешенной любительской археологией всё прекрасно: детектористы получают возможность заниматься «хобби» и вознаграждение за находки, наука получает новые сведения, а музеи пополняют коллекции.
Нередко такое мнение звучит из уст не только археологов-любителей и коллекционеров, но и представителей научной и музейной среды. На самом деле ситуация гораздо сложнее. Прежде всего, сведения о находках любителей недостоверны. В статистике есть понятие «систематическая ошибка выжившего» [3]. Наиболее хорошо ее иллюстрирует известный пример с самолетами.
Во время Второй мировой войны венгерско-американский математик Абрахам Вальд (Abraham Wald) участвовал в разработке дальних бомбардировщиков. Одной из стоявших перед конструкторами американских и британских ВВС проблем была разработка схемы бронирования. Так как самолет невозможно покрыть равномерной броней, то необходимо было найти наиболее уязвимые места и защитить их в первую очередь.
Вальду передали все данные о повреждениях бомбардировщиков во время боевых действий. По этим сведениям, больше всего попаданий было зафиксировано в средней части фюзеляжа, на плоскостях крыльев и хвостовом оперении. Меньше всего повреждений обнаружилось в топливной системе и двигателях. На вопрос: «Где нужно усилить бронирование самолета — там, где зафиксировано больше всего попаданий?» — Вальд ответил: нет.
Дело в том, что наличие большого количества повреждений показывает, что попадания в эти части некритичны и позволяют самолету вернуться на базу. А вот попадания в двигатель или переднюю часть фюзеляжа, где находится кабина пилота, чаще всего фатальны. Самолеты, получившие их, падали на территории противника и оставались недоступными для исследования. Поэтому надо укреплять те части самолета, которые на вернувшихся машинах остались невредимыми.
Таким образом, «ошибка выжившего» заключается в том, что отбор фактов или объектов, используемых в исследовании, может быть нерепрезентативен. Часто по одной группе («выжившим») есть много данных, а по другой («погибшим») их практически нет. В результате исследователи пытаются искать общие черты у «выживших» и упускают из виду не менее важную информацию, которую несут «погибшие».
Не происходит ли то же самое с археологическими находками в странах, где металлопоиск легализован или минимально ограничен? Возможно, мы хорошо осведомлены лишь об известных находках, но мало знаем о тех предметах, которые нашедшие скрыли.
Этим вопросом озадачился британский исследователь Сэмюэл Харди (Samuel Andrew Hardy) в исследовании, посвященном количественному анализу сведений о находках металлодетектористов [4]. В нем он сопоставил данные о количестве археологических находок, сделанных любителями металлопоиска, и количестве находок, о которых они сообщили властям и ученым.
Для этого Харди обратился к опубликованным в открытых источниках сведениям, которые любители размещают на различных форумах и в сообществах в Интернете, и сравнил их со статистикой, приведенной официальными органами. Статистическое исследование охватывало страны, использующие разные подходы — от полного запрета любительского металлопоиска до его свободного разрешения: Австралию, Австрию, Бельгию, Канаду, Данию, Англию и Уэльс, Северную Ирландию, Шотландию, Ирландию, Нидерланды, Новую Зеландию и США.
В результате выяснилось, что в странах, где металлопоиск разрешен, в поле зрения исследователей попадает ничтожная часть находок. Например, в Англии и Уэльсе археологи-любители, занимающиеся поиском с металлодетектором легально, находят в среднем 2 163 189 предметов в год, а сообщают только о 83 795. То есть наука узнает менее чем о 4% находок, при этом сведения о значительной части обнаруженных артефактов неточны и не подходят для научного исследования. Аналогичная ситуация наблюдается и в других странах с легализованным металлопоиском.
Даже там, где выплачивается приличное вознаграждение за археологические предметы (а в Великобритании такие находки выкупаются по рыночной цене), с археологами взаимодействуют лишь немногие любители, сообщающие о малой части сделанных находок.
Причины этого разные: корысть (желание продать предмет подороже или вначале собрать как можно больше ценных предметов, а только потом сообщить о новом археологическом объекте), непонимание важности находки (большинство любителей считает, что интерес представляют только дорогие и целые предметы — драгоценности, оружие, клады, а всё остальное — это мусор), банальная лень и нежелание тратить время на бюрократические процедуры и т. д.
Сравнивая полученные данные с количеством находок, сделанных нелегальными кладоискателями в странах, где детекторизм запрещен или сильно ограничен, Харди приходит к выводу, что легальные детектористы-любители наносят больше ущерба культурному наследию, чем преступники.
Казалось бы, вывод парадоксальный. Но это только на первый взгляд. В реальности же надо учитывать, что если металлопоиск легализован или минимально ограничен, то им будут заниматься тысячи любителей. Не обладая необходимыми знаниями и навыками, они нанесут вреда куда больше, чем несколько преступников, которые не оставят своего промысла даже под угрозой наказания, но при этом будут соблюдать максимальную осторожность.
Информация о прошлом, которую несут археологические находки и связанный c ними контекст, теряется в результате действий непрофессионалов, и то, что сохраняется, не может компенсировать ущерб, наносимый археологическому наследию.
Таким образом, оказывается, что полный запрет на любительскую археологию — это наиболее эффективный способ сохранения археологического наследия. Естественно, при условии, что у государства есть воля и возможности наладить контроль за любителями и грабителями [6].
Павел Колосницын,
археолог, науч. сотр. отдела изучения проблем археологии
Новгородской земли при НОЦ ИГУМ НовГУ, зав. музеем археологии
НовГУ, автор блога об археологии starcheolog в «Живом журнале»
1. https://nplus1.ru/material/2017/01/27/celtic-treasure
2. www.nat-geo.ru/science/900031-arkheologi-lyubiteli-nashli-v-danii-mech-bronzovogo-veka/
5. www.facebook.com/samuel.andrew.hardy?fref=ts
6. См. также статьи о «черных копателях» в ТрВ-Наука Льва Клейна и Алексея Ковалева.
Загрузка...
Элитаризмом повеяло. Понакупали тут панэмаш, университетов не кончали.
Однако нет сравнения с количеством находок, которые поступают в музеи в странах, где металопоиск запрещен. А без этого цифры и выводы малозначимы.
Всё это классно и весело, про сохранение наследия. Но гладко только на бумаге. Сохранение возможно только тогда, когда для владельца земли и чиновников археологический памятник на их территории станет радостью а не головной болью, а археологи будут исследовать найденные арх объекты в кратчайшие сроки а не откладывать на десятилетия. Бурное строительство и земледелие не оставляют арх объектам шансов на спасение. Мы не вечны а выкопанный любителем предмет имеет шанс попасть в музей а не быть залитым в бетон или под асфальт, или быть разрубленным плугами. Разграбление памятников — это плохо, но поиск на обрабатываемых полях или в черте будущей застройки — спасение. Были случаи, когда владельцы земли стремились уничтожить арх объекты и заплатить небольшой штраф чем нести огромные расходы на содержание и выводить земли из оборота.
Дискуссии по статьям Клейна и Ковалева в свое время здесь на ТрВ были ожесточенные с участием самих черных копателей. Назвать их «археологами» язык не поворачивается. Это люди, которые уничтожают историю нашей страны и мало того, пытаются это уничтожение всячески оправдывать, причем выставляют себя почти героями на разграбляющими — а наоборот «спасающими» археологические памятники. Основное положение — находка сделанная без фиксации времени, места, условий, отношения к другим предметам находящимся в культурном слое — потерянная для историка находка. Кроме своего внешнего вида и содержащихся в ней данных — например из какого металла сделана , какую форму имеет и т.д такая находка не может ответить ни на один вопрос — археология — это наука не о единичных находках, а об исторических пластах, о раскопках культурного слоя на определенной площади с фиксацией всех самых «маловажных» и «незначительных» с точки зрения любителя — грабителя находок. Ранее в XIX в. было сделано множество таких находок без точной фиксации места , условий, времени находки, ее отношения к ориентирам на местности и т.д. и сейчас у историка такие находки вызывают приступы бессильной злости — прекрасно выполненная художественная вещь неизвестного происхождения принадлежащая неизвестной культуре. Остается только поиском аналогов пытаться как-то привязать выдернутую из земли находку к определенной исторической эпохе и народу. Проблема острая и она — в отношении народа к своей истории. К готовности за деньги от продаж находок разрушать и уничтожать историю своего народа , своей страны.