Кофе-брейк, или Физики до сих пор шутят

Источник этих историй — научно-юмористическое издание Journal of Irreproducible Results («Журнал невоспроизводимых результатов»), основанный в Израиле в 1955 году и выходивший, вероятно, до конца 2010-х. В нем можно найти исторические анекдоты об ученых, сатиру и философские размышления, наконец классические «антинаучные доклады» на тему, например, где жарче — в аду или в раю. Материалы скомпилировал и перевел Виталий Мацарский, физик, писатель и переводчик научно-популярной литературы, постоянный автор ТрВ-Наука.

О выдающихся физиках так и хочется рассказывать апокрифические истории. С тех пор, как Архимед выскочил из ванны с воплем «Эврика!», у простых смертных сложилось впечатление, что физики, мягко говоря, народ странный. Пример тому — Леонардо да Винчи, склонный, как и все в эпоху Возрождения, к мегаломании и составлявший проекты, осуществить которые затруднительно даже сегодня. У Ньютона странности были другого рода. Будучи по природе отшельником, склонным к самоанализу, он решал задачи интуитивно, а затем уже находил строгие доказательства. Рассказывают, что когда он поведал Галлею об одном из своих фундаментальных открытий в области небесной механики, тот спросил: «Ну а откуда это известно? Вам удалось найти доказательство?» Ньютон оторопел: «Я всегда это знал! Дайте мне немного времени, и я найду вам доказательство». Что он вскоре и сделал.

* * *

Многие физики прослыли людьми рассеянными и из-за того часто попадавшими в разного рода забавные ситуации. Дж. Дж. Томсон был фантастически рассеян. Иногда он принимал участие в организации разных распродаж, которые устраивались в Тринити-колледже. Проснувшись однажды утром, жена Томсона обнаружила, что супруг уже ушел на работу, а его брюки спокойно висят на спинке стула. Она бросилась к телефону, чтобы попросить привратника задержать Томсона и не дать ему уйти без брюк. Но на сей раз тревога оказалась ложной: выяснилось, что накануне на распродаже Томсон купил подержанные брюки, которые и надел.

* * *

Много забавных происшествий было с Резерфордом. Рассказывают, что на экзамене он задал одному студенту свой любимый вопрос: «Какова самоиндукция обручального кольца?» Студент, не задумываясь, ответил: «653,3, сэр». «И в каких же это единицах?» «В произвольных, сэр».

* * *

В 1930-е годы в лаборатории Резерфорда работал Роберт Оппенгеймер, но мало кто помнит, что в те времена он был экспериментатором. И вот однажды, войдя в лабораторию, Резерфорд застал Оппенгеймера колотящим молотком по полу рядом с установкой. Неудачи настолько разозлили его, что он не мог больше сдерживаться, но разумно не стал портить дорогое оборудование. После этого случая Резерфорд решил, что лучше его коллеге пойти в теоретики.

* * *

О Ричарде Фейнмане рассказывают нескончаемое множество легенд. В его лос-аламосском кабинете висела доска с наполовину выкуренными сигарами. Когда у кого-нибудь из его группы рождался ребенок, он считал своим долгом выкурить предложенную счастливым отцом сигару, а то, что от нее оставалось, прежде чем ему становилось нехорошо, Фейнман прикреплял к доске. Всем известно, что его жена подала на развод из-за того, что он по ночам спускался в гостиную, где играл на тамтаме, размышляя над очередной задачей, чем доводил ее до умопомрачения.

* * *

Известный теоретик и геофизик сэр Гарольд Джеффрис одно время был консультантом какой-то нефтяной компании. Однажды он присутствовал на совещании в Лондоне и тихо сидел в уголке. Часа через два обсуждение приостановилось, и сэру Гарольду был задан вопрос: «А вы что думаете?» «Я думаю, что пора выпить кофе». После перерыва дискуссию возобновилась, и спустя некоторое время прозвучал тот же вопрос. «Я думаю, что пора отправляться на обед», — сообщил Джеффрис. Во второй половине дня произошло то же самое, только теперь пора было пить чай. Совещание подошло к концу, и сэру Гарольду задали всё тот же вопрос: «А теперь, когда вы прослушали всё до конца, что вы скажете по этому поводу»? «Я рад, что не имею к этой проблеме никакого отношения», — ответил ученый.

* * *

Среди физиков есть и такие, кто обожает розыгрыши. К их числу принадлежал Роберт Вуд. Он увлекался фотографией и как-то захотел сфотографировать мост объективом «рыбий глаз». Но стоило ему установить аппаратуру, как собиралась толпа зевак. Тогда он выкрасил аппарат в ярко-красный цвет, навел его и со всех ног бросился прочь, как будто тот вот-вот взорвется. Зеваки последовали его примеру, и аппарат запечатлел наконец мост без человеческих фигур. В другой истории фигурируют Вуд и Норберт Винер, которые якобы положили в чемодан тяжелый гироскоп. Этот гироскоп можно было раскрутить с помощью веревки, пропущенной через отверстие в крышке. Выходя из вагона, Вуд запустил гироскоп и дал чемодан носильщику. Всё шло хорошо, пока Вуд резко не свернул за угол. Носильщик попытался следовать за ним — и чемодан встал на попá, вызвав среди присутствовавших большое замешательство.

* * *

Норберт Винер часто выступал с лекциями о кибернетике и однажды, обсуждая со студентами какую-то задачу, в качестве примера статистически невероятного события сделал следующее замечание: «Это так же невероятно, как издание Британской энциклопедии стаей обезьян». Один из студентов на секунду задумался, а потом возразил: «Но ведь именно это уже однажды и произошло!»

* * *

Эту историю рассказывают о Кене Гранте из Аделаидского университета. С помощью электромагнита он привесил к потолку большой стальной шар. Во время демонстрации магнит отключали и шар с громким стуком падал в подставленное для этой цели ведро с песком. Естественно, как-то раз студенты чуть сдвинули ведро, и шар ухнул мимо, оставив в бетонном полу солидную трещину. На следующий год Грант тщательно пометил крестиком то место на полу, куда должен был падать шар, и поставил на него ведро. На сей раз студенты не стали двигать ведро — они просто стерли крестик и нарисовали другой чуть в стороне. Грант вошел в аудиторию, увидел, что ведро стоит в стороне от крестика, с торжествующей улыбкой переставил его и выключил электромагнит…

* * *

Физик-теоретик Юджин Вигнер вспоминал, как Вольфганг Паули читал лекции. Обычно он выступал блестяще, но однажды, когда Вигнер пригласил его на свой коллоквиум в Принстоне, не подготовился к выступлению и не объяснил, что значат использованные им математические символы. Слушатели начали шуметь, и Вигнер, чувствуя некоторую ответственность за гостя, решил вмешаться. «Паули, — сказал он, — может быть, вы повторите, что означает это маленькое а?» («Повторите» было только данью вежливости.) Паули оказался так поражен, что на несколько секунд замолчал. Наконец, он пришел в себя и сказал: «Вигнер, вам всегда нужно всё знать». Слушатели не рассмеялись.

* * *

Энрико Ферми был членом Итальянской академии наук. Заседания ее проходили во дворце и обставлялись всегда чрезвычайно пышно. Опаздывая на одно из заседаний, Ферми подъехал ко дворцу на своем маленьком фиате. Выглядел он затрапезно, совсем не по-профессорски, без положенной мантии и треуголки, но всё же попытаться проникнуть во дворец, представившись преградившим ему путь карабинерам как «шофер Его Превосходительства профессора Ферми». Его пропустили!

* * *

Поль Дирак женился на сестре Юджина Вигнера. Вскоре к нему в гости заехал знакомый, который еще ничего не знал о происшедшем событии. В разгар их разговора в комнату вошла молодая женщина, которая называла Дирака по имени, разливала чай и вообще вела себя как хозяйка дома. Через некоторое время Дирак заметил смущение гостя и, хлопнув себя по лбу, воскликнул: «Извини, пожалуйста, я забыл тебя познакомить — это… сестра Вигнера!»

Рассказывали также, что однажды Дирак слонялся с отсутствующим видом по Кембриджу и на вопрос, что с ним, ответил: «Сестра Вигнера рожает».

* * *

Дирак любил выражаться точно и требовал точности от других. Однажды на семинаре в конце длинного вывода докладчик обнаружил, что в окончательном выражении знак у него не тот. «Я в каком-то месте перепутал знак», — сказал он, всматриваясь в написанное. «Вы хотите сказать — в нечетном числе мест», — поправил с места Дирак.

* * *

В другой раз Дирак сам был докладчиком. Окончив сообщение, он обратился к аудитории: «Вопросы есть?» — «Я не понимаю, как вы получили это выражение», — спросил один из присутствующих. «Это утверждение, а не вопрос, — ответил Дирак. — Вопросы есть?»

* * *

Когда группа ученых в Америке получила два миллиграмма гидроокиси плутония, от любопытных, жаждавших увидеть новый элемент, не было отбоя. Но рисковать драгоценными кристаллами было нельзя. Тогда ученые насыпали в пробирку кристаллики гидроокиси алюминия и, подкрасив их зеленым чернилами, выставили для всеобщего обозрения. «Содержимое пробирки представляет собой гидроокись плутония», — невозмутимо заявляли они посетителям. Те уходили довольными.

* * *

Лиза Мейтнер, первая в Германии женщина-физик, получила ученую степень в начале 1920-х годов. Название ее диссертации «Проблемы космической физики» какому-то журналисту показалось немыслимым, и в газете было напечатано: «Проблемы косметической физики».

* * *

Альберт Эйнштейн любил фильмы Чаплина и относился с большой симпатией к созданному им герою. Однажды он написал в письме: «Ваш фильм „Золотая лихорадка“ понятен во всём мире, и вы непременно станете великим человеком. Эйнштейн». На это Чаплин ответил так: «Я восхищаюсь вами еще больше. Вашу теорию относительности никто в мире не понимает, а вы все-таки стали великим человеком. Чаплин».

Виталий Мацарский