Чернобыльская авария и научные фантазии

На протяжении десятилетий тема Чернобыльской аварии продолжает волновать не только специалистов в области ядерной физики, радиационной медицины и экологии, но и самые широкие круги далеких от науки граждан, причем не только в нашей стране. Этим она разительно отличается от других тяжелых ядерных аварий, как случившихся ранее — в 1952-м (Чок-Ривер, Канада), 1957-м (Уиндскейл, Великобритания), 1979-м (Три-Майл-Айленд, США), — так и позже, в 2011 году (Фукусима, Япония). Интерес к этой теме подогревают кинематограф, художественная литература и даже компьютерные игры, становящиеся источником нового мифотворчества. Однако особенно тревожно выглядит то, что новые легенды подчас порождают сами научные работники, отказывающиеся от междисциплинарной кооперации в разработке единой понятной терминологии, комплексного анализа фактического материала и корректной популяризации результатов своих исследований. При отсутствии научной дискуссии умозрительные гипотезы о причинах, особенностях и последствиях Чернобыльской аварии превратились во взаимоисключающие мифы, которые продолжают жить своей жизнью уже многие годы.

Тяжелая авария на работающем ядерном реакторе сопровождается разрушением существенной части топлива, находящегося в так называемой активной зоне (core), и выбросом опасных радионуклидов в окружающую среду. Уран-оксидное ядерное топливо может подвергнуться механическому разрушению на фрагменты и мелкие частицы, а также взаимодействовать с циркониевыми оболочками с образованием расплава кориума (corium) Z-U-O. Данные процессы были характерны для аварий как в Чернобыле (26 апреля 1986 года), так и на атомных станциях Три-Майл-Айленд и «Фукусима-1». Вероятно, аналогичное разрушение топлива произошло и на реакторе в Чок-Ривер. Аварийный процесс может также воспламенить топливо с металлической урановой матрицей, что случилось на реакторе в Уиндскейле.

Продукты механического разрушения, плавления и окисления облученного ядерного топлива некоторое время продолжают интенсивно выделять тепло за счет распада в их матрице короткоживущих радионуклидов. В определенных случаях это приводит к плавлению силикатных конструкционных материалов реактора, например бетона, и образованию высокорадиоактивных «лав». Наиболее ярко процесс образования «лав» проявился в Чернобыле [1–3], однако наличие сходных застывших силикатных расплавов прогнозируется и на трех аварийных реакторах АЭС «Фукусима-1» [4, 5].

Длительный контакт с окружающей средой (воздухом и водой различного химического состава и при разной температуре) высокорадиоактивных урансодержащих материалов, возникших в результате тяжелой ядерной аварии, — фрагментов топлива, расплавов кориума, мелких частиц топлива и кориума (так называемых горячих частиц), силикатных «лав» и др. — сопровождается не только миграцией опасных радионуклидов. Могут также образовываться новые твердые радиоактивные соединения — так называемые вторичные урановые минералы. Они характеризуются измененным по сравнению с исходным материалом набором и количеством радионуклидов в их матрицах [6].

Данное явление в виде новообразованных ярко-желтых корок на поверхности черных чернобыльских «лав» в парораспределительном коридоре в «Саркофаге» (объекте «Укрытие») было впервые обнаружено сотрудниками Курчатовского института в 1990 году, а сами отобранные вторичные урановые минералы в экстренном порядке в том же году прошли предварительное изучение в Радиевом институте в Ленинграде [7]. Предполагается массовое образование сходных минералов и на затопленных водой трех аварийных реакторах АЭС «Фукусима-1» [4, 5].

Всё вышеупомянутое подчеркивает единые особенности физико-химических процессов, сопровождающих любые тяжелые аварии, несмотря на разные типы реакторов и во многом не совпадающие сценарии аварийного процесса. Но в каждой новой ядерной аварии, безусловно, проявляются и уникальные индивидуальные особенности. Это относится не только к характеру разрушений реактора, медицинским, социальным и экологическим последствиям, мероприятиям по ликвидации и т. д., но и к восприятию населением самого катастрофического события.

Аварии в Чок-Ривер (1952) и в Уиндскейле (1957) почти забыты, что можно объяснить многолетней секретностью и отсутствием подробных доступных публикаций. Авария Три-Майл-Айленд (1979) вызывает интерес только у специалистов, хотя ей посвящены многочисленные фундаментальные научные труды. Вероятно, это обусловлено сравнительно небольшим выбросом радионуклидов за пределы реактора, что не ставится под сомнение большинством слабо информированного населения США.

Фукусимская авария (2011) имеет очевидные для населения тяжелые последствия, и до сих пор непонятна судьба находящегося под водой ядерного топлива трех расплавленных реакторов. Вызывает особое беспокойство третий аварийный блок «Фукусимы-1», в котором часть ядерного материала была представлена чрезвычайно радиотоксичным уран-плутониевым оксидным топливом «МОКС» (MOX — mixed oxide fuel). Однако общественный интерес к этой аварии в целом постепенно снижается вопреки периодическим скандалам о радиоактивных утечках или начавшемуся сбросу загрязненной радионуклидами воды в океан.

На фоне других катастрофических событий Чернобыльская авария резко контрастирует высоким уровнем общественного интереса во всем мире. Чернобыльская тема стала неисчерпаемым источником вдохновения для людей самых разных профессий, возраста и психологических особенностей. Можно упомянуть появление новых версий зарубежной компьютерной игры «S.T.A.L.K.E.R.» («Сталкер») в компании с одноименной серией отечественных приключенческих повестей. Есть и другая компьютерная игра Chernobylite («Чернобылит»).

На российском телевидении вышли в свет два сезона фантастического сериала «Чернобыль. Зона отчуждения» (2014 и 2017) и один полнометражный фильм «Чернобыль. Зона отчуждения. Финал» (2019). Чуть позже в прокате появился отечественный художественный фильм «Чернобыль» (2021), но он уступил по популярности знаменитому американскому мини-сериалу «Чернобыль» (2019). Много лет в Интернете успешно существует YouTube-канал украинского журналиста (в прошлом — ликвидатора аварии на ЧАЭС) А. В. Купного «Кофе со вкусом Чернобыля».

Подбирая в свой научный архив основные печатные издания, посвященные Чернобыльской аварии, автор данных строк с удивлением отметил регулярное появление новых книг, предлагающих осмысление чернобыльских событий от лица тех, кто не был вовлечен в научные исследования по этой теме. Вот лишь некоторые свежие примеры:

• Хиггинботам А. Чернобыль. История катастрофы. — Альпина нон-фикшн, 2020 (в оригинале: Midnight in Chernobyl. The Untold Story of the World’s Greatest Nuclear Disaster by Adam Higginbotham, 2019).
• Плохий С. Чернобыль. История ядерной катастрофы. — Новое издательство, 2021.
• Переслегин С. Мифы Чернобыля. — Эксмо, 2024.
• Ливербарроу Э. Чернобыль 01:23:40. — АСТ, 2024 (Chernobyl 01:23:40: The Incredible True Story of the World’s Worst Nuclear Disaster by Andrew Leatherbarrow, 2016).

В отличие от художественной литературы, эти книги предлагают читателю осмысление Чернобыльской аварии на основе опубликованных фактов, интервью с ликвидаторами и интерпретации научных данных. Нет сомнений в искренности и энтузиазме добровольных «чернобылеведов», но огорчает использование некорректной информации с неограниченным размахом.

Критический анализ потребовал бы издания отдельной монографии, но приведу аргумент и в их защиту. Многие в корне неверные или карикатурно искаженные представления о Чернобыльской аварии не были выдуманы в корыстных или других неблаговидных целях, а перекочевали на страницы этих книг от научных работников, опубликовавших умозрительные гипотезы под видом научно обоснованных фактов. Причины и негативные последствия этого следует рассмотреть на кратких примерах.

Вина персонала или художественный вымысел?

Тема очень популярная и эмоциональная. Обсуждается в огромном количестве технических публикаций и художественных произведений, но впервые на экране была эффектно показана массовому зрителю в американском сериале HBO «Чернобыль» (2019). Важно указать и первоисточник.

Виновность персонала была публично объявлена академиком В. А. Легасовым из Курчатовского института в официальном докладе делегации СССР на заседании Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) в Вене в августе 1986 года: «…Таким образом, первопричиной аварии явилось крайне маловероятное сочетание нарушений порядка и режима эксплуатации, допущенных персоналом энергоблока…» [8]. От имени 23 авторов доклада (уважаемых ядерных экспертов) В. А. Легасов сообщил миру, что именно персонал ЧАЭС привел реактор в «нерегламентное состояние».

Добавлен и необычный штрих, характеризующий виновников аварии: «…Основным мотивом поведения персонала было стремление поскорее закончить испытания…» [8].

Возвратившись из Вены, В. А. Легасов в беседе с журналистом В. С. Губаревым уточнил и свою личную точку зрения: «…Потому что авария на четвертом блоке — прежде всего грубейшие ошибки обслуживающего персонала, но не сумела и техника сдержать операторов, не дать им отключать защитные системы…» [9].

Обращает на себя внимание негативная эмоциональность по отношению к персоналу ЧАЭС, чем умело воспользовались создатели американского сериала. На экране появился образ авторитарного злодея и главного официального виновника аварии в лице А. С. Дятлова (заместителя главного инженера по эксплуатации второй очереди станции). Именно он, по версии американских сценаристов, запугал персонал ночной смены и приказал совершить над реактором противоестественные манипуляции, которые закончились «нерегламентным состоянием» и взрывом.

Всё просто и понятно. Но — что самое важное — версия вызывает доверие. Можно усилить впечатление, если напомнить зрителям, что А. С. Дятлов в 1987 году был осужден и приговорен к длительному сроку тюремного заключения.

В благодарность за помощь в сотворении кинозлодея создатели американского сериала превратили советского академика-коммуниста В. А. Легасова в образ киногероя, который знает правду об аварии, ненавидит кинозлодея А. С. Дятлова и, словно диссидент-либерал, бескомпромиссно борется с Комитетом государственной безопасности, скрывающим страшные тайны от народа. В неравной борьбе киногерой трагически кончает жизнь самоубийством, предварительно надиктовав на магнитофон чернобыльские истины. Моральные аспекты художественного сериала HBO комментировать невозможно, так как В. А. Легасов и А. С. Дятлов не были выдуманы, а существовали в реальной жизни.

Сериал HBO произвел гнетущее впечатление не только на впечатлительного неподготовленного зрителя, но и на ликвидаторов аварии, технических специалистов и научных работников. Интернет заполонили критические комментарии, но ограничусь краткой цитатой очень известного ученого из Курчатовского института академика Е. П. Велихова: «Американский фильм „Чернобыль“ — полная ерунда»¹.

Необходимо пояснить, что академики В. А. Легасов и Е. П. Велихов были не только коллегами по институту, но и вместе попали в Чернобыль уже в мае 1986 года, где своими рекомендациями определяли критические решения Правительственной комиссии по ликвидации аварии. Удивительно, что столь авторитетного ученого Курчатовского института и участника первых самых важных событий по ликвидации аварии Е. П. Велихова нет в соавторах экспертного доклада в МАГАТЭ о Чернобыльской аварии в компании с В. А. Легасовым и еще 22 коллегами.

Некоторые предположения можно сделать из того же интервью: «…По большому счету люди там были ни при чем, потому что ничего не могли сделать для предотвращения взрыва. В реакторе при его проектировании была потенциально заложена опасность…Тем не менее виновных надо было найти, и всю ответственность возложили на сотрудников станции…»

Обсуждению роли персонала ЧАЭС посвящены подробные, но противоречивые технические публикации, которые сложно популярно обобщить, так как исходные нормативные документы по эксплуатации реактора РБМК почти недоступны. Да и корректно разобраться в них без специального технического образования сомнительно.

Кроме того, неподготовленному человеку нужно сделать личный выбор: следует ли возложить ответственность за аварию на персонал смены реактора или расширить список виновников до руководства ЧАЭС, различных контролирующих органов и конструкторов РБМК.

Помочь должны международные эксперты МАГАТЭ, которые профессионально анализируют информацию по всем тяжелым ядерным авариям в мире и публикуют общедоступные документы, например, INSAG-7 «Чернобыльская авария: дополнение к INSAG-1. Доклад Международной консультативной группы по ядерной безопасности», который вышел на русском языке в 1993 году [10]. Документ излагается витиеватым дипломатическим языком, но все-таки понятен массовому читателю:

«…Тем самым уменьшается значение, которое придавалось в 1986 году в INSAG-1, представленной на Венском совещании точке зрения советских специалистов, почти полностью возложивших вину на действия эксплуатационного персонала. Некоторые действия персонала, которые в INSAG-1 были классифицированы как нарушения правил, фактически не являлись нарушениями…

…Однако полученная в последнее время из Советского Союза информация подтверждает, что блокировка САОР (системы аварийного охлаждения реактора) на Чернобыльской АЭС была фактически допустима, если она разрешалась Главным инженером, и что такое разрешение было дано на время проведения испытаний, приведших к аварии, и даже было утверждено в рабочей программе испытаний…»

Завершая данный раздел, отмечу, что в художественной литературе и кинематографе бесцеремонно проигнорировано мнение главного официального злодея Чернобыльской аварии. На суде в 1987 году А. С. Дятлов был единственным среди обвиняемых, кто аргументированно отстаивал невиновность персонала [11].

После досрочного освобождения из заключения в 1990 году и до своей кончины (1995) он успел опубликовать книгу «Чернобыль. Как это было» [12], в которой изложил личное мнение с поразительно точной формулировкой: «…При всех недостатках информации все-таки экспертам МАГАТЭ были доложены в основном фактические обстоятельства аварии и графики параметров. И вот в этих условиях эксперты МАГАТЭ фактически согласились с советскими информаторами и также во взрыве обвинили персонал. В связи с этим возникает вопрос: допускают ли эксперты возможность взрыва (ядерного взрыва) реактора, исполненного согласно нормативным документам, вследствие ошибки оператора? Если допускают, то их пропаганда по развитию ядерной энергетики безнравственна…»

Разрушение реактора: версии и криминалистика

Здание четвертого энергоблока ЧАЭС было разрушено взрывом 26 апреля 1986 года (фото 2). Это объективная реальность, которая не ставится под сомнение в отличие от природы самого взрыва.

Все, кто интересуется чернобыльским взрывом, вынужденно попадают на ярмарку очень разнообразных и неоднозначных терминов:

• «разгон реактора»
• «положительный коэффициент реактивности»
• «положительный выбег реактивности»
• «тепловой взрыв»
• «взрыв пара»
• «взрыв водорода»
• «взрыв гремучей смеси»
• «химический взрыв»
• «ядерный взрыв»
• «температура в 40 000 градусов»
• «диверсия»
• «два взрыва»
• «серия взрывов» и т. д.

В массовом сознании взрыв ядерного реактора ассоциируется с апокалиптическим ядерным взрывом. Нередко на красочных иллюстрациях к публикациям по чернобыльской теме изображают характерное грибовидное облако ядерного взрыва над четвертым энергоблоком ЧАЭС. Поэтому во всех официальных документах уделено особое внимание «правильной» природе чернобыльского взрыва.

В знаменитом докладе В. А. Легасова и коллег в МАГАТЭ в 1986 году взрыв представлен двумя компонентами. Сначала описано интенсивное парообразование, разогрев и разрушение топлива, которое привело к «… резкому повышению давления в ТК [технологических каналах], их разрушению и тепловому взрыву, разрушившему реактор и часть конструкций здания…» [8]. Потом добавлено: «…Парообразование и резкое повышение температуры в активной зоне создали условия для возникновения пароциркониевой и других химических экзотермических реакций… В результате этих реакций образовалась содержащая водород и оксид углерода смесь газов, способная к тепловому взрыву при смешении с кислородом воздуха…» [8].

Можно сделать вывод, что «тепловой» взрыв реактора был обусловлен как перегретым паром, так и смесью водорода и углекислого газа с воздухом.

Позже в 1989 году в популярном официальном издании для широкой аудитории [13] «тепловой» взрыв противопоставлен ядерному в упрощенном виде и без участия водорода: «Произошел ли на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной станции ядерный взрыв? Нет, в реакторе произошел тепловой взрыв». Далее сходным образом описано интенсивное парообразование, разогрев и разрушение топлива, резкое повышение давления в технологических каналах: «…Это привело к тепловому взрыву, развалившему реактор…» [13].

К десятилетней годовщине аварии вышло в свет фундаментальное издание «Чернобыльская катастрофа» [14], в котором «неядерная» природа взрыва описывается уже без участия перегретого пара: «По сути дела, реактор и здание четвертого энергоблока были разрушены серией взрывов гремучей смеси…».

Может показаться, что те или иные детали «неядерного» взрыва интересны только специалистам, но это не так. «Ядерный взрыв» реактора упомянул в своей книге главный официальный виновник Чернобыльской аварии А. С. Дятлов [12] (см. цитату выше).

Версию о реальном ядерном взрыве вылетевшей из шахты реактора четвертого энергоблока ЧАЭС активной зоны опубликовали знаменитые разведчики («сталкеры») «Саркофага» и сотрудники Курчатовского института К. П. Чечеров и А. Н. Киселев [15, 16]. Автор данных строк неоднократно становился свидетелем недоброй эмоциональной критики этой версии, но в массовом сознании идея «ядерного взрыва» на ЧАЭС пустила глубокие корни.

Читатель уже обратил внимание, что по странной иронии самые громкие, но взаимоисключающие представления о Чернобыльской аварии опубликовали известные ученые, участники ликвидации аварии из Курчатовского института, сыгравшего ведущую роль при изучении катастрофы. Но если сами научные работники из ведущего института не смогли прийти к единому мнению, то возникают подозрения, что массовой аудитории достаются лишь «объедки» с научного стола, чтобы выбрать по вкусу те или иные кусочки не слишком съедобной информации.

Между тем научная мысль не стоит на месте, и к двадцатой годовщине аварии на ЧАЭС появилась новая гипотеза взрыва в результате шаровой молнии [17].

Согласимся, что невозможно ограничить ученых в поиске истины, но отметим, что познанию истины силой мысли можно предложить и альтернативу в виде криминалистического исследования фактов. Если катастрофу на ЧАЭС авторитетные специалисты и политики рассматривают как преступление, то логично провести поиск улик:

• Мониторинговые станции по всему миру отслеживают ядерные взрывы с целью выявления нелегальных испытаний ядерного оружия. «Ядерный взрыв» на ЧАЭС, если таковой имел место, не мог остаться незамеченным.
• Перегретый пар в закрытом объеме способен стать причиной взрыва фугасного типа (аналогия с воспламенением пороха). Взрыв гремучего газа (смеси водорода и кислорода воздуха) носит бризантный характер (аналогия со взрывом тротила). Характер разрушения шахты реактора однозначно укажет на тип взрывного процесса.

В мае 1986 года в Череповце (примерно в тысяче километров от Чернобыля) сотрудник Радиевого института С. А. Пахомов с коллегами при анализе изотопов ксенона в воздухе выявил признаки мгновенной цепной ядерной реакции с выделением большого количества энергии. По своей физической природе это явление аналогично ядерному взрыву, но не дотягивает до полноценного атомного взрыва. Например, нет мощной ударной волны, светового излучения и значительного электромагнитного импульса.

Опубликовать свои сенсационные научные результаты сотрудники Радиевого института смогли только в 1991 году [18]. Но, вероятно, намеренно изложили выводы специфическим и не всем понятным языком: «Проведенный анализ показывает, что из-за неоднородности нейтронного потока в активной зоне реактора в момент аварии мгновенному переоблучению подверглась лишь часть топлива: 0,01–0,1% от общей массы топлива».

Значительно позднее С. А. Пахомов и его коллеги опубликовали более доступные для понимания научные статьи по данной теме [19, 20], но они оставались незамеченными, пока шведские исследователи с рекламой в Интернете не представили общественности (со ссылкой на результаты Радиевого института) свою версию о двух взрывах на четвертом энергоблоке ЧАЭС. Первый взрыв состоял из ядерных взрывов, вызванных тепловыми нейтронами (thermal neutron mediated nuclear explosions), а второй был связан с перегретым паром [21].

Помимо изотопных криминалистических маркеров ядерной природы чернобыльского взрыва в 2017 году были опубликованы и материаловедческие доказательства — по результатам многолетнего совместного исследования Радиевого института и Объединенного общеевропейского исследовательского центра (Joint Research Center, Карлсруэ, Германия) [22].

Следует подчеркнуть, что ядерная природа взрыва сама по себе не объясняет разрушения четвертого энергоблока. Криминалистическое расследование требует собрать улики внутри разрушенного реактора, что и было сделано К. П. Чечеровым и его коллегами. Они вживую героически проникли в шахту аварийного реактора и ценой личного переоблучения задокументировали [23] следующие факты:

• В результате взрыва шахта реактора (пространство, ограниченное стальным цилиндром бака биологической защиты «Л» — см. иллюстрацию в [3]) оказалась фактически пустой. Иными словами, отсутствует вся активная зона с ядерным топливом, технологическими каналами и графитовыми блоками. При этом бак «Л» почти не пострадал, а между переборками в его полых стенках сохранилась вода.
• На значительной части поверхности бака «Л», а также плиты основания реактора «ОР» (сверху и снизу) и верхней перевернутой взрывом плиты реактора «Е» (сверху и снизу) сохранилась краска.
• Разрушение реактора повлекло смещение на четвертом вниз плиты основания реактора «ОР». Примерно четверть «ОР» в юго-восточной части исчезла.

Все эти наблюдения однозначно указывают на фугасный характер объемного взрыва, который выбросил наружу основную часть активной зоны реактора (с топливом, технологическими каналами и графитовыми блоками).

Шахта реактора, образно выражаясь, как бы выстрелила вверх подобно стволу ружья. «Пороховым зарядом» объемного фугасного взрыва мог быть только перегретый пар. Поэтому сохранилась и сама шахта реактора (бак «Л»), и краска на внутренних поверхностях.

Некоторая часть ядерных и конструкционных материалов попала в обратном направлении в подреакторное пространство (помещение № 305/2), где и образовались чернобыльские «лавы».

Источником энергии, которая перегрела пар, явилась неуправляемая цепная реакция в локальной части активной зоны (юго-восточная область в непосредственной близости от плиты основания реактора «ОР»). Образно можно представить себе ядерный «капсуль-детонатор», воспламенивший в нижней части шахты реактора «порох» перегретого пара. Данное «ядерное событие» сопровождалось чрезвычайно высокой температурой, которая по прямой материаловедческой оценке существенно превысила 2400–2600 °C [22]. Расчетные оценки иногда упоминают даже 40 000 °C [15, 16], но не это главное.

Объективной реальностью является локальность ядерного события в формальном объеме примерно двух технологических каналов (перерасчет данных С. А. Пахомова [18–20]) при наличии в реакторе 1659 технологических каналов с топливными кассетами на момент аварии [8, 15, 23]. Объективной реальностью является и исключительная кратковременность ядерного события [22].

Воздействие очень высокой температуры привело к возникновению расплава кориума Zr-U-O еще до момента объемного разрушения активной зоны (до контакта с воздухом) и исчезновению четверти плиты основания реактора «ОР». Локальность и кратковременность высокотемпературного процесса неуправляемой ядерной реакции объясняет сохранение краски даже на внешней поверхности сохранившейся части плиты «ОР» и почти всей поверхности бака «Л».

Природа или детонация взрыва на ЧАЭС была ядерной, но именно «выстрел» перегретого пара из шахты реактора выбросил вверх основную часть активной зоны (и вниз — меньшую ее часть) и разрушил здание четвертого энергоблока. Нет никаких материальных доказательств участия водорода в этом кратковременном процессе. Об этом — раздел ниже.

Все основные криминалистические результаты опубликованы на английском языке и общедоступны, но почти не обсуждаются в научной среде. В них нет эмоциональной составляющей, поэтому для широкой аудитории интереснее описание взрыва поэтическим языком, например, в исполнении А. Хиггинботама: «В 1:24 раздался исполинский рев, видимо вызванный внезапным воспламенением смеси водорода от пароциркониевой реакции внутри реактора и кислорода воздуха. Всё здание вздрогнуло, когда реактор № 4 разорвал катастрофический взрыв, эквивалентный 60 т тротила. Ударная волна прокатилась по стенкам корпуса реактора, разорвала сотни труб водяного парового контуров и, как монетку, подбросила вверх верхнюю биологическую защиту; она раздавила 350-тонную машину загрузки-разгрузки топлива, сорвала с рельсов верхний мостовой кран, разнесла верхние стены реакторного зала и выбила бетонную крышу, открыв взгляду ночное небо».

Чьему взгляду?

Пароциркониевая реакция и ее продукты: водород и оксид циркония

Ядерное уран-оксидное топливо в различных типах ядерных реакторов обычно заключено в оболочки из циркониевого сплава. В чернобыльском реакторе не только оболочки топлива были изготовлены из циркония (сплав: Zr + 1 масс.% Nb), но и трубы технологических каналов (сплав: Zr + 2,5 масс.% Nb) [24–26].

При перегреве циркониевых оболочек и каналов выше 950 °C в контакте с водой-паром начинается пароциркониевая реакция, которая после достижения 1200 °C становится самоподдерживающейся [27]. Выделяется большое количество тепла и образуется водород (примерно 0,5 л водорода на 1 г циркония). «Гремучая смесь» водорода и кислорода воздуха взрывоопасна. Взрывы первого и третьего блоков АЭС «Фукусима-1» (2011), которые транслировались фактически в прямом эфире, связывают именно с «гремучей смесью».

Несколько отвлекаясь от темы, напомним, что на Фукусиме загадочно взорвался и четвертый энергоблок, который на момент цунами не работал. Мистическая аналогия с четвертым энергоблоком ЧАЭС почему-то до сих пор не привлекла внимания писателей и кинематографистов.

Очевидно, что особенности пароциркониевой реакции и ее потенциального возникновения при тяжелых ядерных авариях подробно изучались в разных странах мира. За перегревом уран-оксидного топлива и циркониевой оболочки в любом реакторе непременно последует пароциркониевая реакция, если в системе присутствует вода-пар. Но авария на ЧАЭС полна сюрпризов.

В 1990 году автор этих строк приступил к изучению чернобыльских «лав» и твердых радиоактивных частиц (так называемых «горячих частиц»), загрязнивших почвы Западного радиоактивного следа (фото 3 и 4).

Среди включений в «лавах» и в матрицах «горячих частиц» было интересно обнаружить не только фазы оксидов урана (диспергированного топлива), твердых растворов (Zr, U)O₂-(U, Zr)O₂ (результат диспергирования, застывания и окисления расплава кориума Zr-U-O) [2, 3, 22, 28–33], но и главный твердый продукт пароциркониевой реакции — оксид циркония ZrO₂.

Оксид циркония характеризуется высокой химической инертностью и механической прочностью, применяется при производстве огнеупорной керамики, протезов суставов, зубных коронок и синтетических драгоценных камней фианитов. Частицы природного минерала бадделеита ZrO₂ сохраняются в морских и речных россыпях в течение миллионов лет. Потенциальное наличие многочисленных техногенных частиц ZrO₂ в почве Западного радиоактивного следа и в матрице «лав» — это единственно возможное прямое доказательство пароциркониевой реакции в процессе аварии на ЧАЭС.

Для поиска частиц ZrO₂ из проб загрязненной почвы регулярно выделялись не только топливные и кориумные «горячие частицы», но и все тяжелые нерадиоактивные минералы. Сотрудники Радиевого института Л. Д. Николаева и В. А. Цирлин в 1990 году в специальном помещении внутри «Саркофага» растворили в плавиковой кислоте большие куски «лав» для поиска (в представительном объеме нерастворимого остатка) частиц устойчивых техногенных соединений урана и циркония [2, 33].

Многолетние материаловедческие и минералогические исследования не обнаружили заметных количеств ZrO₂ в продуктах Чернобыльской аварии, что полностью снимает обвинение с водорода, подозреваемого во взрыве.

Отсутствие признаков пароциркониевой реакции при очевидном перегреве части топливных сборок в чернобыльском реакторе имеет простое объяснение. Процесс фугасного взрыва перегретого пара, инициированный ядерной детонацией, протекал слишком быстро. Для пароциркониевой реакции, накопления водорода и образования гремучей смеси не осталось времени.

Легенда о горении графита

Графит, в отличие от каменного угля, является кристаллическим огнеупорным материалом, из которого изготавливают тигли для плавления на воздухе цветных металлов. Воздействие высокой температуры на графит в контакте с воздухом приводит к его постепенному окислению с образованием сначала угарного газа CO. Далее CO переходит в углекислый газ CO₂. В муфельной печи при плавлении меди или серебра в графитовом тигле при температуре 1000 ºС можно заметить легкие всполохи голубоватого свечения, которое обусловлено окислением-горением именно угарного газа, но не графита. Угарный газ препятствует окислению цветных металлов при их плавлении в воздушной атмосфере, поэтому графитовые тигли, несмотря на свою недолговечность, более популярны для этих целей в сравнении с керамическими.

Температура графита в локальных точках графитовых блоков РБМК в процессе эксплуатации может достигать 750 ºС [24], поэтому для предотвращения окисления графита реакторное пространство заполняется смесью азота и гелия [24].

Облучение нейтронами вызывает возникновение радиационных дефектов в кристаллической решетке графита (или накопление «энергии Вигнера» [34]), что может сопровождаться увеличением механической прочности графитовых блоков. Теоретически в облученном графите при определенных условиях вероятен самоотжиг накопившихся радиационных дефектов и саморазогрев матрицы графитового материала. Однако автору данных строк пока не удалось обнаружить научного описания данного явления или услышать рассказы очевидцев о саморазогреве реальных облученных графитовых блоков РБМК.

Пожар на уран-графитовом реакторе в Уиндскейле (1957) даже в сознании многих технических специалистов почему-то ассоциируется с горением графита, хотя воспламенился исключительно металлический уран. Вероятно, умозрительные теории «британских ученых» о «пожарной опасности» любых уран-графитовых реакторов телепатически переместились в Чернобыль, а позже получили признание широкой научной и ненаучной общественности.

Следует сделать оговорку и определиться в терминологии. «Горение» — это «самоподдерживающийся процесс окисления» с выделением тепла. Каменный уголь окисляется, самопроизвольно сгорая на воздухе, а огнеупорный графит медленно окисляется (но не горит) в тех же условиях в результате «принудительного внешнего нагрева».

Главным автором гипотезы горения графита в разрушенном реакторе четвертого энергоблока ЧАЭС, как это ни странно, стал академик-химик В. А. Легасов: «…Ясно было, что горит графит, и каждая частица графита несла на себе достаточно большое количество радиоактивных источников. Встала сложная задача. Обычно скорость горения графита составляет где-то тонну в час. В четвертом блоке было заложено 2,5 тыс. тонн графита. Следовательно, эта масса могла бы гореть примерно 240 часов, вынося с продуктами своего горения радиоактивность, распространяя ее на большую территорию…» [35].

Соответственно, показалось логичным экстренно тушить пожар в шахте реактора, сбрасывая с вертолетов песок, глину, свинец и другие материалы [1]. Позже выяснится, что в шахте нет следов горения [23]. А вертолетная засыпка не попала ни в шахту реактора, прикрытую сверху перевернутой плитой «Е», ни даже на саму плиту «Е» [23] (рис. 5).

В ненаучной литературе у зарубежного «чернобылеведа» А. Хиггинботама интенсивное горение графита напоминает пионерский костер: «…А пока Велихов и Легасов спорили о риске расплавления, графит продолжал пылать…» [36]

Но и в научной литературе появились публикации об исследовании горения реакторного графита (например, [37]), в которых под «горением» все-таки подразумевается процесс принудительного окисления графита внешним нагревом. Это не способствует единому пониманию реальности.

Международные проекты по моделированию тяжелых аварий, например TCOFF (Thermodynamic Characterisation of Fuel Debris and Fission Products Based on Scenario Analysis of Severe Accident Progression²), также не забывают про «горение» графита в Чернобыле.

Автору данных строк пришлось снять видеоролик, чтобы экспериментально продемонстрировать отсутствие горения графита на воздухе даже при температуре существенно выше 2000 ºС. А. В. Купный разместил видеоролик на своем youtube-канале «Кофе со вкусом Чернобыля», но и это не помогло. Помимо традиционных нелицеприятных комментариев от разочарованных просмотром подписчиков канала, поступили вдохновляющие своим энтузиазмом предложения от научных коллег. Они убеждали найти способ и поджечь-таки графит вопреки природе! Например, измельчить его в тонкую пыль или применить жидкий кислород. Может быть, и шаровая молния сгодится…

Приходится признать, что легенда о горении графита продолжает жить и по причине пробелов в образовании, и в силу ментальных особенностей научных работников, не привыкших пасовать перед трудностями.

«Китайский синдром»: конструкция реактора РБМК, «лавы» и шахтеры

В марте 1979 года в США вышел в прокат художественный фильм «Китайский синдром», в котором по сюжету ожидалась тяжелая ядерная авария на АЭС, плавление топлива и даже фантастическое движение радиоактивного расплава в недра Земли с выходом наружу в Китае. В киноленте этого не случилось, но, по странной иронии, 28 марта того же года в США произошла авария Три-Майл-Айленд, в процессе которой почти половина активной зоны реактора расплавилась. С этого момента «китайский синдром» привлек внимание не только журналистов, но и ученых [38, 39].

В Чернобыле угрозу «китайского синдрома» первым сформулировал (по воспоминаниям академика В. А. Легасова) академик Е. П. Велихов:

«…В это время появился Евгений Павлович [Велихов], стал говорить о возможности „китайского синдрома“, о том, что эти барботеры — нижний и верхний — будут проплавлены, и что какая-то часть топлива может попасть в землю и дальше, проплавляя землю, дойти до водоносных слоев…

…Вероятность такого события представлялась чрезвычайно малой, но тем не менее как превентивную меру, после некоторых колебаний, все-таки приняли. Евгений Павлович настоял на том, чтобы нижний поддон под фундаментной плитой реактора был сооружен…» [35].

Работы по созданию под фундаментом реактора защитной плиты начались уже 3 мая 1986 года с привлечением 388 шахтеров [39].

В американском художественном сериале HBO «Чернобыль» обреченные на смерть киношахтеры роют туннель почему-то в голом виде. Также странно, что в сериале нет кинообраза Е. П. Велихова, а борьбу с «китайским синдромом» по линии науки ведет в одиночку всё тот же универсальный кино-герой В. А. Легасов.

В первые дни аварии на ЧАЭС в подреакторном помещении 305/2 действительно образовались высокорадиоактивные силикатные «лавы» (или «лавообразные топливосодержащие массы») [1–3, 15, 16, 23, 28, 30, 38–41], которые протекли вниз вплоть до первого этажа бассейна-барботера и застыли. Это объективная реальность, героически задокументированная К. П. Чечеровым и его коллегами из Курчатовского института, Радиевого института и других организаций (рис. 5, фото 6).

Создается впечатление, что «китайский синдром» в Чернобыле получил материальное подтверждение — в том или ином виде. И героический труд реальных шахтеров не был напрасным. Но не всё так просто, если взглянуть на конструкцию реактора РБМК [16, 38–40], которая предусматривает паросбросные трубы на случай проектной аварии.

Под реактором в «подаппаратном» помещении 305/2 таких труб восемь штук диаметром 120 см каждая, т. е. суммарное сечение «дыры» для потенциального движения расплава вниз в парораспределительный коридор (ПРК) было примерно 9 м². Паросбросные трубы соединяют ПРК и с бассейном-барботером (расположенным ниже). Таким образом, высокорадиоактивный силикатный расплав двигался вниз по трубам, а не «прожигал» бетонные перекрытия по сценарию «китайского синдрома» (фото 6).

Полностью сооружение подфундаментной плиты под реактором завершилось 28 июня 1986 года [39]. Значительно раньше (6 или 7 мая 1986 года) был осуществлен знаменитый слив воды из помещений бассейна-барботера, чтобы предотвратить возможный паровой взрыв при попадании радиоактивного расплава в воду.

В американском сериале HBO «Чернобыль» (2019) и отечественном художественном фильме «Чернобыль» (2021) на слив воды отправляются три кинобогатыря в водолазных костюмах. В российском фильме им приходится нырять в настоящий кипяток по аналогии с народной сказкой.

Подробную реальную информацию о сливе воды (в том числе интервью одного из участников) можно найти в Интернете, например на YouTube-канале А. В. Купного «Кофе со вкусом Чернобыля». Отмечу только самое главное. На момент слива воды застывшие чернобыльские «лавы» уже находились в бассейне-барботере [2, 3, 40]. Л. А. Плескачевский и его коллеги из Радиевого института обнаружили фрагменты «пемзы» (пористого продукта быстрого застывания коричневых «лав» при попадании в воду), осевших на трубах в бассейне-барботере после слива воды (фото 7).

Радиоактивный расплав все-таки успел попасть в воду, а сооружение шахтерами подфундаментной плиты продолжалось более полутора месяцев в силу некорректных умозрительных представлений о конструкции реактора РБМК.

В 2012 году авторы официального издания Курчатовского института «Опыт Чернобыля (работы на объекте «Укрытие»). Часть 1» А. А. Боровой и Е. П. Велихов опубликуют следующее заключение: «Подводя итоги, можно сказать, что, с точки зрения знаний сегодняшнего дня, сложные мероприятия по предотвращению проплавления перекрытий блока и попаданию топлива в грунтовые воды представляются излишними».

Через семь лет Е. П. Велихов в интервью³ уточнил свою личную точку зрения: «…Сегодня, оценивая действия ликвидаторов в Чернобыле, я считаю, что в целом всё было правильно. Единственный важный момент: не стоило засыпать реактор песком, он перегрелся, и это спровоцировало второй выброс. Реактор сам бы остыл…»

Быль о «чернобылите»

В самом начале 1990 года в Радиевом институте в Ленинграде при изучении небольших образцов чернобыльских «лав» автор данных строк обратил внимание на характерные остроугольные включения в их матрицах, напоминающие по форме кристаллы циркона ZrSiO₄ в горных породах. Коллеги по институту Л. Д. Николаева и В. А. Цирлин растворили в плавиковой кислоте кусочки «лав», что позволило сначала извлечь, а потом и диагностировать первые кристаллы техногенного высокоуранового циркона (Zr, U)SiO₄ [42] (фото 8).

К совместному изучению этого необычного минерала подключились коллеги из Германии (Университета Мюнстера и Объединенного общеевропейского исследовательского центра в Карлсруэ), ИФХЭ РАН и с кафедры радиохимии МГУ [2, 30, 33], рассматривая чернобыльский циркон в качестве криминалистического маркера условий образования «лав». Например, было доказано, что для роста кристаллов (Zr, U)SiO₄ в силикатном расплаве потребовалось значительное время, поэтому версия К. П. Чечерова и Киселева А. Н. о сверхбыстром (в течение 8–10 с) образовании, растекании и застывании «лав» [15, 16, 23] не подтвердилась.

Первая демонстрация фотографий кристаллов высокоуранового циркона в Комплексной экспедиции Курчатовского института в Чернобыле в марте 1990 года вызвала большой научный интерес и неожиданные, не связанные с наукой последствия.

В июне того же года газета Курчатовского института «Советский физик» сообщила: «Одной из интереснейших находок было открытие в составе лавы кристаллов техногенного происхождения, кристаллического силиката циркония и урана. Их назвали «чернобылит» [43]. Кто нашел и назвал — не сообщалось, а авторов находки журналисты ни о чем и не спросили.

Вскоре радостную весть подхватил журнал «Химия и жизнь»: «…В тех же образцах нашли кристаллические образования, идентифицированные как силикат циркония и урана. Их-то и назвали чернобылитом — подобных кристаллов классическая минералогия не знала» [44]. На самом деле журналисты не знали и не потрудились узнать, что «классическая минералогия» настаивает на использовании классического названия минерала «циркон».

Самое яркое описание «чернобылита» принадлежит «чернобылеведу» А. Хиггинботаму: «…Одним из этих уникальных открытий была субстанция, которую они окрестили чернобылитом — красивый, но смертельно опасный кристаллический силикат, состоящий из циркония и урана, который они откалывали от развалин…» [36].

Интересные пояснения о «чернобылите» предоставили разработчики компьютерной игры Chernobylite: «Изначально главный герой игры вместе с группой сталкеров проникает на территорию Чернобыльской АЭС, чтобы добыть „чернобылит“ — загадочный материал, позволяющий перемещаться в пространстве»⁴.

Обзорная лекция о техногенном чернобыльском цирконе, прочитанная автором на кафедре кристаллографии СПБГУ к 35-летию аварии на ЧАЭС, размещена на YouTube-канале А. В. Купного «Кофе со вкусом Чернобыля».

В Интернете появились запросы о покупке «чернобылита» с неясными целями. Виртуальных покупателей то ли завораживает блеск таинственных кристаллов, то ли манит легкое перемещение в иные миры.

Выводы

Краткая информация, изложенная выше, позволяет сформулировать только неутешительные выводы:

• Несмотря на многолетние исследования различных научных институтов и индивидуальных экспертов, нет системной и научно обоснованной картины аварии на Чернобыльской АЭС.
• Обобщение результатов исследований проводится хаотично, без обсуждения с научными коллегами и без согласования общей терминологии.
• Мифотворчество вокруг аварии на Чернобыльской АЭС инициировано в своей основе именно научными работниками, но расцветает благодаря массовой безграмотности.
• Работа над ошибками при изучении и ликвидации Чернобыльской аварии даже не начиналась. Рано или поздно ее придется осуществить, чтобы просчитать и свести к минимуму последствия будущих ядерных аварий.

Благодарности

Автор выражает искреннюю признательность Л. А. Плескачевскому за идею данной статьи, предоставленную фотографию «пемзы» в бассейне-барботере и ценные замечания. Цветные фотографии, запечатлевшие автора в Чернобыле в 1990 году, были сделаны и подарены норвежским коллегой, имя которого, к сожалению, не сохранилось.

Борис Бураков, докт. геол.-мин. наук, вед. науч. сотр. Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе (Санкт-Петербург)

1. Боровой А. А., Галкин Б. Я., Криницын А. П., Маркушев В. М., Пазухин Э. М., Херувимов А. Н., Чечеров К. П. Новообразованные продукты взаимодействия топлива с конструкционными материалами четвертого блока Чернобыльской АЭС // Радиохимия, № 6, 1990, с. 103–113.

2. Burakov B. E. Lava-like materials formed and solidified during Chernobyl accident. In: Konings, Rudy JM and Stoller Roger E (eds.) // Comprehensive Nuclear Materials 2nd edition, vol. 2, 2020, pp. 525–540.

3. Бураков Б. Е. Радиоактивные лавы Чернобыля, ТрВ-Наука, № 12, 356, 2022, с. 8–9. trv-science.ru/2022/06/radioaktivnye-lavy-chernobylya/

4. Zubekhina B. Yu., Burakov B. E., Leaching of actinides and other radionuclides from matrices of Chernobyl “lava” as analogues of vitrified HLW // J. Chem. Thermodynamics, 114, 2017, pp. 25–29.

5. Zubekhina, B.Y., Burakov, B.E., Bogdanova, O.G., Petrov, Y.Y. Leaching of 137Cs from Chernobyl fuel debris: Corium and «lava» // Radiochimica Acta, 107, 12, 2019, pp. 1155–1160.

6. Burns P. C., Rodney C. R.C., Navrotsky A. Nuclear fuel in a reactor accident // Science, vol. 335, 2012, pp. 1184–1187.

7. Burakov B. E., Anderson E. B., Strykanova E. E., Secondary uranium minerals on the surface of Chernobyl “lava”. Materials Research Society Symposium Proceedings, Scientific Basis for Nuclear Waste Management XX, vol. 465, 1997, pp. 1309–1311.

8. Информация об аварии на Чернобыльской АЭС и ее последствиях, подготовленная для МАГАТЭ // Атомная энергия, т. 61, вып.5, ноябрь 1986 года, с. 301–320.

9. Сквозь призму Чернобыля // «Правда», 5 сентября 1986 года.

10. Чернобыльская авария: дополнение к INSAG-1. INSAG-7. Доклад Международной консультативной группы по ядерной безопасности. МАГАТЭ. — Вена, 1993, 146 с.

11. Карпан Н. В. Месть мирного атома. — 2006, 567 с.

12. Дятлов А. С. Чернобыль. Как это было. — Научтехлитиздат, 1995; lib.aldebaran.ru

13. Возняк В. Я., Коваленко А. П., Троицкий С. Н. Чернобыль: события и уроки. Вопросы и ответы. Ред. Игнатенко Е. И. — М.: Политиздат, 1989, 278 с.

14. Чернобыльская катастрофа, ред. Барьяхтар В. Г. — Киев: Наукова Думка, 1995, 559 с.

15. Киселев А., Чечеров К. Процесс разрушения реактора на Чернобыльской АЭС // Бюллетень по атомной энергии, 2001, № 10, с. 40–47.

16. Киселев А. Н., Чечеров К. П. Модель процесса разрушения реактора четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС» // Атомная энергия, т. 91, вып. 6, 2001, с. 425–434.

17. Торчигин В. Можно ли рассматривать шаровую молнию как возможную гипотезу Чернобыльской аварии? // Бюллетень по атомной энергии, № 4, 2006, с. 90–92.

18. Пахомов С. А., Кривохатский К. С., Соколов И. А. Оценка величины мгновенного энерговыделения при аварии реактора на ЧАЭС, основанная на определении отношения активностей ксенона-133 и ксенона-133м в воздухе // Радиохимия, № 6, 1991, с. 125–132.

19. Пахомов С. А., Дубасов Ю. В. Оценка величины мгновенного энерговыделения при аварии реактора на ЧАЭС // Труды Радиевого института им. В. Г. Хлопина, т. XIV, 2009, с. 79–86.

20. Pakhomov S. A. and Dubasov Y. V. Estimation of explosion energy yield at Chernobyl NPP accident // Pure Appl. Geophys., 167, 2010, pp. 575–580.

21. De Geer L-E, Persson С., Henning R. A Nuclear jet at Chernobyl around 21:23:45 UTC on April 25, 1986 // Nuclear Technology, v. 201 (1), 2018, pp. 11–22.

22. Pöml. P. and Burakov B., Study of a “hot” particle with a matrix of U-bearing metallic Zr: Clue to supercriticality during the Chernobyl nuclear accident // J. Nucl. Mater., 488, 2017, pp. 314–318.

23. Киселев А., Сурин А., Чечеров К. Зафиксированные данные о развитии аварийных процессов на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС. Результаты послеаварийного обследования // Бюллетень по атомной энергии, № 4, 2006, с. 36–42.

24. Доллежаль Н. А., Емельянов И. А. Канальный ядерный энергетический реактор. — М., Атомиздат, 1980, 208 с.

25. Нигматулин И. Н., Нигматулин Б. И. Ядерные энергетические установки: Учебник для вузов. — М.: Энергоатомиздат, 1986,168 с.

26. Канальный ядерный энергетический реактор РБМК, ред. Ю. М. Черкашов, Ю. М. Никитин, И. А. Стенбок. — М., ГУП НИКИЭТ, 2006, 631 с.

27. Самойлов О. Б., Усынин Г. Б., Бахметьев А. М. Безопасность ядерных энергетических установок. — М.: Энергоатомиздат, 1989, 280 с.

28. Burakov B. E., Anderson E. B., Galkin B. Ya., Pazukhin E. M., Shabalev S. I. Study of Chernobyl “hot” particles and fuel containing masses: implications for reconstruction the initial phase of the accident // Radiochimica Acta, 65,1994, pp. 199–202.

29. Burakov B. E., Shabalev S. I., Anderson E. B. (2003) Principal features of Chernobyl hot particles: phase, chemical and radionuclide compositions. In S. Barany, Ed. Role of Interfaces in Environmental Protection, Kluwer Academic Publishers, NATO Science Series, Earth and Environmental Sciences, Vol. 24, 2003, pp. 145–151.

30. Shiryaev A. A., Vlsaova I. E., Burakov B. E., Ogorodnikov B. I., Yapaskurt V. O., Averin A. A., Pakhnevich A. V., Zubavichus Y. V., Physico-chemical properties of Chernobyl lava and their destruction products // Progress in Nuclear Energy, 92 (2016), 104–118.

31. Pöml. P., Burakov B., Study of the redistribution of U, Zr, Nb, Tc, Mo, Ru, Fe, Cr, and Ni between oxide and metallic phases in the matrix of a multiphase Chernobyl hot-particle extracted from a soil sample of the Western Plume // Radiochimica Acta, 106, 12, 2018, pp. 985–990.

32. Shiryaev A. A., Vlasova I. E., Yapaskurt V. O., Burakov B. E., Averin A. A., Elantyev I., Forensic study of early stages of the Chernobyl accident: story of three hot particles // J. Nucl. Mater., 511, 2018, pp. 83–90.

33. Shiryaev A. A., Burakov B. E., Vlasova I. E., Nickolsky M. S., Averin A. A., Pakhnevich A. V. Study of mineral grains extracted from the Chernobyl “lava” // Mineralogy and Petrology, 114(6), 2020, pp. 489–499.

34. Достов А. И. Метод расчета скорости выделения энергии Вигнера в задачах теплопроводности для облученного графита // Теплофизика высоких температур, т. 43, № 2, 2005, с. 267–273.

35. Соловьев С. М., Кудряков Н. Н., Субботин Д. В. Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации. — М.: АСТ, 2020, 320 с.

36. Хиггинботам А. Чернобыль. История катастрофы. — М.: Альпина нон-фикшн, 2020, 552 с.

37. Полуэктов П. П., Кащеев В. А., Устинов О. А., Мусатов Н. Д., Якунин С. А., Карлина О. К., Диордий М. Н. Физико-химические аспекты процесса горения реакторного графита // Атомная энергия, т. 116, вып. 2, 2014, стр. 82–85.

38. Арутюнян Р. В., Большов Л. А., Боровой А. А., Велихов Е. П., Ключников А. А. Ядерное топливо в объекте «Укрытие» Чернобыльской АЭС. — М.: Наука, 2010, 240 с.

39. Боровой А. А., Велихов Е. П. Опыт Чернобыля (работы на объекте «Укрытие»). Часть 1. — М.: НИЦ «Курчатовский институт», 2012, 168 с.

40. Боровой А. А., Галкин Б. Я., Криницын А. П., Пазухин Э. М., Петров Б. Ф., Плескачевский Л. А., Чечеров К. П. Новообразованные продукты взаимодействия топлива с конструкционными материалами 4-го блока Чернобыльской АЭС. III. Бассейн-барботер — радиационная обстановка и топливосодержащие массы // Радиохимия, 1991, т. 33, вып. 4, стр.197–210.

41. Киселев А. Н., Сурин А. И., Чечеров К. П. Результаты дополнительных исследований мест скоплений лавообразных топливосодержащих масс на 4-м блоке Чернобыльской АЭС, препринт ИАЭ-5783/3. — М.: 1994, 59 с.

42. Бураков Б. Е., Бритвин С. Н., Михеева Е. Э., Ильинский Г. А., Андерсон Е. Б., Пазухин Э. М., Николаева Л. Д., Цирлин В. А., Богданова А. Н. Исследование техногенного циркона из Чернобыльских «лав» // ЗВМО, № 6, 1991, стр. 39–44.

43. Открытие чернобылита — одна из находок исследования // газета Курчатовского института «Советский физик», 1990, 29 июня, № 22 (954).

44. Чернобылит — техногенный минерал // Химия и жизнь, 1990, № 11, с.12.

---

¹ atomic-energy.ru/statements/2019/06/26/95718

² oecd-nea.org/jcms/pl_25584/thermodynamic-characterisation-of-fuel-debris-and-fission-products-based-on-scenario-analysis-of-severe-accident-progression-tcoff

³ atomic-energy.ru/statements/2019/06/26/95718

⁴ gamemag.ru/news/139879/what-is-chernobylite-video