«Дайте нам лабораторию — и мы перевернем мир!»

Альберт Ефимов. Фото: Н. Малахин, РАН
Альберт Ефимов. Фото: Н. Малахин, РАН

Ричард Фейнман метко заметил, что физика подобна сексу: она может приносить плоды, но занимаемся мы ей не поэтому. Физикой и другими науками мы занимаемся уже третье тысячелетие, если считать от Гераклита. Но что же можно отнести к плодам науки? Один из героев братьев Стругацких считал, что плоды науки — это счастье человеческое. Но не слишком ли это абстрактно? Да и какое оно, счастье одного человека, не говоря уж обо всех нас? О плодах науки уместно говорить всегда. Я вижу три из них, о которых важно напомнить в День российской науки.

Во-первых, наука создает для страны возможности, которые нельзя быстро воспроизвести. СССР на старте космической гонки обогнал США, да так, что девизом самых передовых американских исследователей стало «никаких больше стратегических сюрпризов». Полет продолжается, и страна, которая может поставить в точке Лагранжа между Солнцем и Землей астрономический инструмент, вглядывающийся во Вселенную на миллиарды световых лет (а именно таков российский телескоп «Спектр-РГ»), вправе называть себя великой научно-технической державой. Фундаментальные исследования, как правило, не создают непосредственного экономического эффекта и не сказываются напрямую ни на обороноспособности страны, ни на качестве жизни ее граждан. Однако именно передовые научные позиции — важная составляющая того, что делает страну достойной защиты и дает гражданам ощущение гордости за державу. Это наука «полезной бесполезности», в идеалы которой верили Бор и Эйнштейн, Капица и Ландау. Этой науке служат и лауреаты Научной премии Сбербанка: Юрий Оганесян, синтезировавший больше сверхтяжелых химических элементов, чем кто-либо еще; Александр Габибов, открывший каталитическую функцию иммуноглобулинов в природе; Александр Холево, заложивший основы квантовой информатики будущего.

Вторым важным плодом науки являются технологии. Благодаря азартному желанию государств и частных компаний получать от науки непосредственную пользу, технонаука, производящая технологии, купается в лучах славы и денег. Благодаря такой науке у нас появились полупроводники, лазеры и редактирование генома. Ученые исследуют то, что важно для всего человечества. Примером является пастеризация, названная в честь Луи Пастера. Технологии не всегда рождаются немедленно. Универсальная машина Тьюринга 90 лет назад была математической абстракцией, но благодаря эволюции электроники теперь она в каждом компьютере мира.

И последний, третий плод науки. Всегда было и будет сообщество людей, которые меньше ценят личную выгоду и больше всего на свете хотят познать выходящее за границы повседневных, бытовых интересов. Это нужно им для того, чтобы максимально выразить себя. Как писал фантаст Владимир Савченко, из этого стремления «у писателей получаются хорошие книги, у художников — картины, у композиторов — симфонии». От этого стремления рождаются инженеры-художники, исследователи-творцы. Такие люди всегда будут искать истину и создавать удивительные вещи вне зависимости от того, хочет этого начальство, общество или государство. Строго говоря, сообщество таких людей является как плодом науки, так и ее первоисточником. Эти люди передают знания следующему поколению, преадаптируя молодых к непредсказуемому будущему. Но для науки, как для любви, нужны двое — человек и Тайна Природы, которую он открывает.

Эти три плода науки — выход за пределы возможного, технологии, улучшающие нашу жизнь и сообщество людей, которое, по выражению Даниила Гранина, «не от мира сего, но для мира сего»; они были с нами с тех пор, как появилась сама Наука. Однако сейчас появляется что-то новое, важное и пока еще слабо изученное — я называю это Лабораторией. Конечно, кабинеты-лаборатории ученых в больших университетах, в которых совершались открытия, были и будут. Но сейчас понятие «лаборатории» становится чем-то большим и выходит далеко за рамки утилитарного понятия «лаборатория» — как кабинета или организационной структуры. Это исследовательские центры нового типа.

Такие лаборатории появляются теперь не только в академиях и университетах, но и в коммерческих организациях. Руководители понимают, что только технологические инновации могут создавать долгосрочное конкурентное преимущество. Дихотомия между фундаментальной наукой и технонаукой уходит в прошлое. Нам не поможет суперапп 1, когда прилет астероид, мутирует очередной вирус или будет создан квантовый компьютер. Поэтому цель любой лаборатории и, обобщая, национального технологического развития — синтезировать новый modus operandi: оставаясь в поле важных для фундаментальной науки вопросов, находить практические решения для жизни людей.

Во главе таких лабораторий стоят лидеры новой формации, осознающие важность умения использовать возможности и ресурсы окружения. Исследовательские процессы выходят далеко за границы лабораторий. Важнее всего становится ускорение цикла «от науки до внедрения» за счет выстраивания научно-исследовательских сетей и долгосрочных коопераций. Роль человека, лидера лаборатории, возрастает еще больше. Он становится дизайнером сетей исследователей, инвесторов и заказчиков: организуя работу, приоритизируя инициативы и привлекая внешние и внутренние ресурсы, устраняя информационные и административные барьеры. По сути, команда современной лаборатории всегда примерно вдесятеро больше, чем ее штат. Но основа лаборатории остается прежней — ученый-исследователь-инженер, который формирует вокруг себя сеть из талантов, решающих любые проблемы.

Изображение, сгенерированное нейросетью Midjourney
Изображение, сгенерированное нейросетью Midjourney

С чем предстоит вскоре столкнуться исследовательским лабораториям, работающим на стыке «человеческого» и «цифрового»? Современные компьютеры всегда действуют с оглядкой. Все их рекомендации и модели — это всегда зеркало заднего вида. Передовые же лаборатории всегда работают на границе познания, глядят в будущее науки, человека и общества. Известный афоризм Ларри Теслера утверждает: искусственный интеллект — это то, что еще не создано. Сегодня мы приближаемся к почти полному воспроизводству когнитивных навыков человека в области вербального взаимодействия в виртуальном мире — ассистенты и голосовые помощники скоро смогут дать ясный и правильный ответ на любой вопрос. Создатели ChatGPT открыто говорят, что они в шаге от создания Общего искусственного интеллекта. В метавселенных мы будем встречаться с виртуальными людьми, которые смогут имитировать эмоции и вести невербальное общение так же хорошо, как мы делаем это в наших телеконференциях. Всё, что может быть сгенерировано ИИ, будет сгенерировано ИИ. Каким может быть следующий шаг? Я считаю, что это будет переход от виртуального взаимодействия к взаимодействию реальному, физическому, связывающему искусственный интеллект, имеющий реальное воплощение, и человека. Эту задачу не решить путем быстрого натиска — слишком много неизвестных и слишком много рисков. Но нет никаких сомнений, что она будет решена в одной из лабораторий нового типа людьми, которых ничто не остановит в открытии новых способов сделать лучше жизнь всего человечества. Но нельзя забывать о рисках для инженеров и исследователей: мы в ответе за созданных нами роботов. Об этом нас предупреждают Роберт Оппенгеймер и Андрей Сахаров. Каждая технология должна иметь встроенную в нее условную «красную стоп-кнопку».

Природа всё еще полна тайн, а мир, сложный и нестабильный, ждет смелых и дерзких, готовых идти до конца «ради всего человечества», превращая микромир небольшого коллектива в мегапродукт для всех. Об этом писал Бруно Латур, цитату которого я вынес в заголовок: «Дайте нам лабораторию — и мы перевернем мир». Потому что если не думать о своих роботах, то чужие роботы начинают «думать» о нас.

Альберт Ефимов, канд. филос. наук

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.


1 SuperApp — многофункциональные суперприложения, служащие общей платформой и обеспечивающие масштабирование входящих в них более мелких продуктов — мини-аппов. — Прим. ред.

Подписаться
Уведомление о
guest

4 Комментария(-ев)
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
Alexander Poddiakov
1 год назад

Андрей Ростовцев: “Важно понимать, что пока никакой ИИ не способен на приращение новых знаний. Облачение уже имеющихся знаний в новые словесные формы – да, добавить что-то новое, но к действительности не имеющее отношения – да, а получение путем научного исследования новых знаний о природе вещей – пока нет. А именно это и является сутью научной работы ученого”.

Если загрузить в некую базу данных все известные психологам объекты и задачи для изучения творческого мышления других людей (а таких объектов и задач много и разных), то можно ли создать систему машинного обучения, которая на основе этих примеров будет генерировать новые объекты и задачи для изучения творческого мышления?

Ответ скорее отрицательный, дан на английском в заключительной части этой статьи, скоро будет версия на русском.

Poddiakov, A. (2023). Creativity of creativity researchers: Invention of problems and experimental objects to study thinking.
Full text from Springer (reading only): https://rdcu.be/cQoRK

semen Semenov
semen Semenov
1 год назад
В ответ на:  Alexander Poddiakov

Ну, почему же… Одна из составляющих работы теоретика – “придумать эффект”. То есть сформулировать некие новые следствия из уже известной информации. В. Л. Гинзбург говорил, что по молодости он мог придумать такой новый эффект за двадцать минут. В общем, то, это задача на перебор и синтез, то есть на перебор сочетаний. ИИ вполне мог бы с этим справиться, как кажется мне, неспециалисту в области ИИ. Вот объяснить нечто новое и непонятное – это вряд ли. Хотя… Я же не специалист. Как и автор статьи.

Дед Пихто
Дед Пихто
4 месяцев(-а) назад

Утверждение о том, что фундаментальная наука не может приносить непосредственного экономического эффекта , пользу для народного хозяйства не является универсальным и верным. Более того, оно вредно, поскольку убеждает промышленность в заведомой безрезультатности привлечения фундаментальной науки для решения некоторых сложных технологических проблем. Как следствие, исследования ограничиваются лишь инженерными методами, которые не предполагают глубокое понимание процессов. Например, применение метода проб и ошибок при разработке некоторых лазерных и электронно-лучевых технологий обработки металлов для изделий ответственного назначения требует ввремени до года и более. Технологов это устраивает, так как позволяет им неплохо зарабатывать и получать время от времени государственные премии. Не удивительно, что они ревниво относятся к участию в исследованиях фундаментальной науки. Между тем, именно фундаментальная наука предложила решение проблемы. Но вот вопрос – услышит ли промышленность? Повернутся ли технологи лицом к фундаментальоой науке?

Владимир Аксайский
Владимир Аксайский
4 месяцев(-а) назад
В ответ на:  Дед Пихто

Ваша забота об интересах фундаментальной науки не может не вызывать одобрения со стороны РАН.
Теоретически, РАН может повернуть технологов лицом к себе, – оказав им помощь в решении их жгучей проблемы, связанной с премиями. Она неоднократно дискутировалась на площадке ТрВН.
Вы знаете, – Пенсионный фонд околпачивает лауреатов премии Правительства РФ.
https://www.trv-science.ru/2018/07/pensionnyj-fond-okolpachivaet-laureatov-premii-pravitelstva-rf/comment-page-1/#comment-1154537
И многим технологам-лауреатам не удается ни жалобами, ни методом проб и ошибок,  склонить ПФ к выдаче им премиальных вознаграждений.
Похоже, Вы способны поддержать плодотворную дискуссию по вышеобозначенной проблеме.

Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (3 оценок, среднее: 3,33 из 5)
Загрузка...