В издательстве «Лингвистика» вышла новая книга Александра Николаевича Мещерякова «Япония. В погоне за ветром столетий» — сборник статей последних лет, посвященных разнообразным аспектам японской истории и культуры от древности до XX века. Некоторые тексты (в частности, о послевоенной демографической контрреволюции и Токийских олимпиадах) ранее выходили в ТрВ-Наука. Публикуем предисловие к книге.
Хотим мы этого или нет, но научно-технические достижения с легкостью используются политиками, генералами, проходимцами и злодеями. Познание материи привело к изобретению таких чудовищных средств по ее уничтожению, что это грозит самому существованию человека как биологического вида. Поэтому наивный и честный изобретатель, бывает, испытывает муки совести, но они не меняют ситуацию — изобретение уже пошло по рукам. Всех гуманитариев я числю историками, потому что они имеют дело с прошлым. Так вот, бытие историка вполне безобидно, он не экспериментирует со взрывчатыми веществами и средствами их доставки. Можно, конечно, устроить пожар и из всех написанных за многие века гуманитарных книжек, но этот костер прогорит довольно быстро. Сами историки — люди по своим качествам разные, но их знание редко бывает совсем уж разрушительным. Историк — не деятель, а наблюдатель.
Историк ничего не изобретает, его предназначение состоит в том, чтобы сохранить память о прошлом. Историческое знание может казаться субстанцией никчемной, но это не так. Историк — тот же самый реаниматолог. Его знание воскрешает людей из тьмы веков, дает им новую жизнь, выводит на свет. Историк — наблюдатель, но наблюдатель не праздный. Его знание позволяет взглянуть на себя со стороны веков. Человек, который живет по принципу «здесь и сейчас», лишает себя радости общения с теми замечательными людьми, которые жили прежде. Такое общение позволяет понять свое истинное место в пространстве и времени и предохраняет от гордыни. «Умерь свой блеск, смешайся с пылью», — повторю я дальневосточную мудрость.
Влезть в шкуру другого человека непросто. Вдвойне непросто, если он жил давно. Втройне непросто, если он принадлежит к иной культуре. Перед добрым читателем открыта книга, которая показывает, как я пытался по мере своих слабых сил понять людей, с которыми не был знаком лично. В силу своего образования я лучше всего знаком с японскими реалиями, поэтому именно японцы в их исторических и культурных трансформациях явились главным объектом моего внимания.
В сборник вошли некоторые статьи последних лет. Они разбросаны по разным изданиям, в том числе редким. Желание сделать свои наблюдения более доступными и побудило меня собрать их под одной обложкой. Если монографию можно сравнить с романом, то эту книгу — со сборником рассказов. Вошедшие в него тексты разнесены по разделам, которые отражают мои нынешние научные интересы и человеческие пристрастия.
В разделе «Земля» рассказывается о природной среде японцев, анализируется, как они пытались минимизировать последствия природных катастроф с помощью ритуальной активности, как с помощью садового «искусства» они создавали пространство, идеально подходящее для идеального существования. В статье про солнце рассматривается, как могло получиться, что Японию стали называть «Страной восходящего солнца».
Главный объект внимания второй части — это люди. Люди, имена которых нам известны (таковы основатель японской этнологии Янагита Кунио и смертники Второй мировой войны), и люди безымянные. Мы не знаем имен большинства людей, которым досталось жить на этой земле. Это касается не только доисторических эпох, но и событий совсем недавнего времени. Незнание имени — это скорее правило, чем исключение. Тем не менее именно эти безымянные люди, а вовсе не политики, артисты или спортсмены являются главными действующими лицами того мощного потока, который мы называем историей. Иными словами, речь идет об исторической демографии.
В разделе «Идеи» рассматриваются несколько важных мыслительных конструктов, которые породили японцы: вера в «душу слова» (котодама); определение буддистов как людей заблуждающихся, но всё равно полезных для общества и государства; возникновение понятия «национальный характер». Показано также, как знаменитый просветитель Фукудзава Юкити использовал свою автобиографию для создания любезного ему самому образа. В статье про тоталитаризм прослеживается, как происходило уподобление государства человеку и его эмоциональной жизни и к каким горестным последствиям это привело. Кроме того, я показываю, как возникали и реализовывались такие важнейшие для национального имиджа проекты, как олимпиады и всемирные выставки.
В разделе «Отражения» помещены тексты, из которых видно, как менялось восприятие Японии в России. Менялась Япония, менялась и Россия, эти трансформации накладывались друг на друга и создавали текучий образ Японии.
Я придерживаюсь мнения, что никакой единой на все времена «японской культуры» не существует. Ветер столетий то шквалист, а то умеряет свой пыл. Но отдыха он не знает. Под влиянием эпохальных событий и в силу «естественной» эволюции строй жизни и мысли все время меняются. Вряд ли найдется много серьезных людей, которые не согласились бы с этим вполне тривиальным утверждением. Однако демонстрация таких изменений далеко не всегда оказывается простым делом. Интеллектуальные возможности одного человека выглядят довольно неубедительно на фоне того огромного исторического наследия, которое нам в принципе доступно. Но сложность задачи не отменяет необходимости ее решения. Я пытался понять, откуда и куда дул ветер.
Загрузка...