Лео Силард — мессия, легкий на подъем

На протяжении всей жизни Лео Силарду¹ не раз приходилось менять религию, языковую среду, страну пребывания и, наконец, главное – сферу научной деятельности. Но при этом он всегда был готов принять на себя личную ответственность за судьбы мира.

Наибольшую известность этому ученому принес составленный им текст письма от 2 августа 1939 года с предупреждением об опасности немецкого атомного проекта, которое Эйнштейн передал президенту Рузвельту.

Силард входил в группу выдающихся венгерских физиков-эмигрантов, чья деятельность была тесно связана с созданием атомной бомбы ². Ученик Макса фон Лауэ и близкий знакомый Альберта Эйнштейна еще по Берлину, Силард, вероятно, был наиболее одаренным и заметным из всех физиков этой группы. Но еще во время участия в Манхэттенском проекте Лео инициировал подачу петиции президенту Трумэну касательно отказа от ядерной бомбардировки Японии. Сразу же по окончании войны он стал лидером движения ученых, призывавших к установлению гражданского контроля за ядерной энергией. В 1946-м ученый занялся исследованиями в биологии, и при его активнейшем участии была сформулирована теория старения.

Свою докторскую степень он получил за решение задачи, которую Макс фон Лауэ предложил ему «на засыпку» в Берлинском университете в 1922 году. В 1920–1930-е годы Силард стал обладателем множества важных патентов, использованных затем, в частности, в производстве ядерного оружия — некоторые были им получены совместно с Альбертом Эйнштейном. Еще в 1933-м он перебрался из Берлина в Лондон, где сыграл ведущую роль в спасении покидающих нацистскую Германию ученых и студентов. В Лондоне и Оксфорде он продолжал исследования в области ядерной физики, но в 1938 году предпочел эмигрировать в США.

В 1956 году Макс фон Лауэ содействовал приглашению Силарда на должность главы нового института ядерной физики в Западном Берлине, на которое Силард в 1959 году ответил категорическим отказом. В США он превратился в известнейшего публичного деятеля; его статьи, выступления, частые поездки и переписка с советским лидером Никитой Хрущевым и американским президентом Джоном Кеннеди были нацелены опять же на международный контроль над ядерным оружием. Гений Силарда проявился сразу в нескольких ипостасях, при этом вся история его жизни — это история деятельность человека совести, главной миссией которого оставалась забота о сохранении человечества.

Лео Силард, казалось, всё время находился в постоянном поиске самого себя, направляясь туда, куда вел его разум, постигая величайшие загадки мира. Его жизнь стала чередой непрекращающихся метаморфоз, проявлением отчаянного интеллектуального азарта, поиска собственной идентичности.

Будапешт

Родился Лео Силард в Будапеште, в семье среднего достатка, члены которой всегда мечтали о приобщении к высшему обществу, но при этом не были лишены изрядной доли практичности. Глава семейства, инженер-строитель, изменил фамилию, выдававшую его еврейские корни, — Шпиц — на Силард еще в 1900 году. Родители Лео причисляли себя к франкмасонам, для которых иудаизм был скорее традиционной религией, чем подлинной верой. Они поспособствовали тому, чтобы их дети выучили европейские языки и прониклись европейской культурой. В их доме, находящемся в самом фешенебельном районе Пешта ³ и обладавшем примечательной архитектурой, Лео проводил свои первые физические опыты, и уже в десятилетнем возрасте прочел книгу «Трагедия человека» ⁴ — экзистенциальную поэтическую драму XIX века, что послужило мощным толчком для его интеллектуального роста.

Основные черты характера будущего физика, по всей видимости, сложились к шестнадцати годам. Лео считал, что именно в этом возрасте к нему пришла достаточная ясность суждений, которая не покидала его и в дальнейшем, хотя, по его же собственному выражению, она «возможно, даже спадала» ⁵.

Силард проявил себя как талантливый математик еще будучи школьником ⁶, его учителем был Игнац Радош (Ignácz Rados), один из лучших преподавателей математики того времени ⁷. В 1916 году Лео окончил школу, и тогда же он получил вторую премию в престижном национальном конкурсе студентов-физиков, проводимом Венгерской ассоциацией математики и физики. После этого он сразу поступил в Будапештский технический университет, на факультет гражданского строительства, основанный в 1782 году.

Вместе со многими юными современниками, имеющими подобное социальное происхождение, Силард присоединился к кружку Galileo Circle ⁸, где он оказался под влиянием радикальных направлений в философии и политике. Вместе с младшим братом Белой ⁹ они основали Венгерскую ассоциацию студентов-социалистов, небольшую группу, которая распространяла памфлет, написанный Лео, касающийся налоговой и монетарной реформ, инфляции и сопутствующих проблем. Но за исключением этого эпизода сам Лео Силард был слабо вовлечен в политическую деятельность студенчества.

Служба в армии и обретение себя

Силард стал волонтером офицерской школы для резервистов в Будапеште в сентябре 1917 года, а затем курсантом офицерской школы в Тироле, но заболел испанкой, и его военная карьера закончилась, так и не начавшись, в Будапештском военном госпитале — он был демобилизован в ноябре 1918 года.

Силард вспоминал, как в 1930 году, через 12 лет после окончания Первой мировой войны, один из его знакомых, с которым он вместе учился, рассказал ему об одном случае, который чем-то напоминал эпизод из романа Эриха Марии Ремарка «На Западном фронте без перемен». Будучи лейтенантом в Австро-Венгерской армии, в последние дни войны в Карпатах тот возглавлял конный патруль. Однажды утром до них дошла молва о заключении перемирия, но в отсутствии коммуникаций было сложно получить этому подтверждение. Они как обычно несли патрульную службу, и вдруг при выходе из леса этот лейтенант оказался перед офицером русского патруля.

Оба выхватили оружие и замерли… И тут русский офицер с улыбкой приложил ладонь к фуражке в знак приветствия. Друг Силарда ответил тем же, и оба патруля разошлись, чтобы оседлать своих коней. «В тот день я сожалел, что не отдал приветствие первым», — сказал Силарду его друг.

После увольнения из армии Лео Силард продолжил обучение в Будапештском техническом университете. Однако атмосфера там становилась всё более накаленной из-за социальных конфликтов, всеобщего ожесточения и политического противостояния. Кружок Galileo Circle прекратил свое существование осенью 1918 года, и Лео Силард остался без поддержки группы интеллектуалов-единомышленников. То, что он еще способен был продолжать обучение строительному делу, и, по-видимому, вполне успешно, на протяжении академического года 1918/1919, в период беспорядков, нарастания ненависти к иноплеменникам и политических баталий, свидетельствует о высокой степени его интеллектуальной дисциплины.

В сентябре 1919 года Лео и его брат Бела подверглись унизительным нападкам в университете, будучи еврейскими студентами. И даже свидетельство о недавнем переходе от иудаизма к кальвинизму, наивно предъявленное Лео в свою защиту, казалось, только сильнее возбудило ненависть антисемитов, атакующих братьев.

В этом же году Лео Силард завершил обучение в университете.

Бела вспоминал, что Лео не смог сразу получить визу на выезд после провозглашения Венгерской советской республики, но все-таки в декабре 1919 года ему был выдан официальный документ от полиции Будапешта, свидетельствующий о его политической благонадежности, поскольку его фамилия не числилась в списках политической полиции.

В декабре он также получил письменное подтверждение от математика Липота Фейера (Lipót Fejér, 1880–1959) о том, что был удостоен второй премии в студенческом конкурсе по физике, проведенном под эгидой Математического и физического общества. Эти документы позволили ему перебраться из Будапешта в Берлин в самом конце 1919 года.

В 1919 году в Венгрии произошел кризис национальной идентичности, а у самого Силарда — радикальное переосмысление собственной личности. Драматические события осени этого года оставили неизгладимый след в сознании молодого человека. Различные психологические комплексы, такие, как стремление всегда жить в гостиницах или арендовать помещения вместо приобретения собственного жилья и постоянная готовность быстро сменить местоположение, вероятно, имели свои истоки в событиях 1919 года. Показательно, что наиболее важные для него вещи, и особенно документы, всегда хранились в двух чемоданчиках в номере отеля, всегда готовые к бегству хозяина. Так случилось в марте 1933 года, когда Лео покинул Берлин сразу после поджога Рейхстага.

Тревожные времена

Подобно многим выходцам из Венгрии, проживавшим в то время в Германии, Лео Силард испытывал тягостное чувство повторения пережитого им в Будапеште в 1919 году. Это было постоянное ощущение опасности, побуждающей к неусыпной бдительности и готовности к немедленной реакции. Возможно, на протяжении всей оставшейся жизни Силард страдал неврозом тревожности, описанным Зигмундом Фрейдом. Внезапная вспышка антисемитизма, назревание правого переворота, атмосфера преследования — всё это было хорошо известно Лео и его будапештским ровесникам еще за десять лет до прихода к власти немецких нацистов, и это, возможно, запечатлелось в их душе навсегда. Обостренная чувствительность и непреходящая настороженность, появившиеся у Силарда в результате испытаний, выпавших на его долю в Будапеште 1919-го и Берлине 1933-го, с тех пор всегда держали его в готовности в любой момент сорваться с насиженного места.

Согласно исследованию немецкого социального историка Иоахима Радкау, проявление нервозности серьезно затронуло и всю Венгрию по окончании Первой мировой войны. Эмигрантов еврейского происхождения, подобных Силарду, это касалось в первую очередь. Кто-то может даже подумать, что достижениям Лео Силарда в процессе создания атомной бомбы, создаваемой в противовес гитлеровской угрозе, способствовал этот субъективный импульс. Еврейское происхождение и непрерывная череда изгнаний привели к формированию у Силарда не совсем здорового состояния психики. Он хорошо усвоил навыки выживания, а также остро ощущал стремление помогать всем, кто нуждался в его поддержке. После войны и революции в Венгрии 1918–1919 годов в жизни Силарда явно проявляется взаимосвязь науки и политики. Он казался слишком вовлеченным в политику как ученый и слишком осведомленным в науке как политик.

Берлин, 1920–1933 годы

В январе 1920 года Лео Силард оформил соответствующие документы и продолжил обучение по той же специальности в Берлинской высшей технической школе. Однако по истечении двух семестров он окончательно обратился к науке и перешел в Университет Фридриха Вильгельма, где продолжал обучение в течение четырех семестров. Защита его докторской диссертации состоялась летом 1922 года.

В начале 1920-х годов в Берлинском университете для Силарда открывались большие возможности. В сфере физики он мог сотрудничать с Максом фон Лауэ, Максом Планком, Альбертом Эйнштейном и другими мэтрами. Берлинские физики благоволили развитию теории, но при этом были серьезно заинтересованы в экспериментальных исследованиях. В таланте Силарда проявился удивительный симбиоз — применение теоретических познаний при их реализации в виде патентов, новых изделий и технических предложений.

В докторской диссертации Силард показал, что статистические флуктуации, которые прежде рассматривались в качестве доказательства реальности атомов, можно включить в рамки феноменологической термодинамики без каких-либо ссылок на сами атомы. Он пришел к такому результату оригинальнейшим способом. В течение несколько месяцев мучительных размышлений о проблемах термодинамики он почти убедился, что шансов на решение этой задачи у него нет. И вот на каникулах у него возникла идея, не связанная со статистической механикой, и проблема была решена. Эйнштейн, чьи работы в прошлом были во многом основаны на анализе статистических флуктуаций, не поверил Силарду, пока тот не показал, как пришел к собственному решению. Да и фон Лауэ был скептически настроен по поводу данного решения, прежде чем ознакомился с рукописью, переданной ему Силардом. На следующий день по телефону молодой ученый был уведомлен самим фон Лауэ, что данная работа заслуживает докторской диссертации. В отзыве профессор отметил, что решение является независимым и значительным достижением, главным образом вследствие оригинального применения анализа флуктуации энергии Эйнштейна. Текст диссертации был опубликован тремя годами позднее.

Вскоре после получения докторской степени Силард был в 1924 году назначен ассистентом фон Лауэ в Институте теоретической физики. Там он участвовал в изучении взаимосвязи энтропии и информации, что привело к появлению идей, которые со временем легли в основу современной теории информации.

В 1925 году Силард завершил подготовку второй докторской, опубликованной в 1929 году. Фон Лауэ высоко оценил эту работу как значительное продвижение в решении ранее поставленного важного вопроса и отметил, что она более чем полностью удовлетворяет требованиям, которые факультет предъявляет к докторским диссертациям.

Планк отозвался следующим образом: «Доктор Силард в течение нескольких лет работал в Берлине и часто имел возможность для того, чтобы проявить такие качества, как научный талант и усердие. Его докторская работа отличается оригинальностью мышления и ясным представлением. У меня нет сомнений, что он сможет успешно продолжать работу в качестве доцента».

Весь состав комиссии, рассматривающей диссертационную работу Силарда, поддержал фон Лауэ и Планка. Лео Силард стал приват-доцентом с правом чтения лекций в Университете Фридриха Вильгельма. В 1928 году он стал читать курс, посвященный главным образом теоретической физике, при некотором участии Джона фон Неймана, Хартмута Кальмана¹⁰ и Фрица Лондона ¹¹. В начале зимнего семестра 1930–1931 годов Лео стал участником группы, возглавляемой Эрвином Шрёдингером, в 1931–1932 годах организовал совместный семинар с Лизой Мейтнер по «вопросам атомной физики и химии».

В период 1920-х — начала 1930-х годов деятельность Силарда была тесно связана с техническими разработками. Он был полон задумок о практической реализации своих идей за пределами научных лабораторий.

Силард стал автором изобретения способа прокачки жидкометаллической среды по трубам, который электротехнический концерн AEG (Allgemeine Elektrizitäts Gesellschaft) планировал использовать для разработки соответствующего насоса. При этом данное изобретение в конце концов нашло применение в ядерных реакторах в США после Второй мировой войны. Силард был консультантом AEG в течение трех лет и запатентовал несколько изобретений в Великобритании и Соединенных Штатах.

В конце 1920-х годов Силард сотрудничал с Эйнштейном при создании нескольких инновационных решений, связанных с охлаждающими системами, успешно используя и получая некоторые преимущества за счет знаменитого коллеги посредством публикации патентов за подписью обоих авторов. Это, например, холодильник и устройство для прокачки жидкометаллической среды, в частности, для сжиженных газов и паров в холодильниках (1927), электромагнитное устройство для генерации колебательного движения (1928), компрессор (1929), насос, преимущественно для холодильных установок (1930). Принцип, предложенный Силардом и Эйнштейном, давал надежду на создание холодильника нового типа, более эффективного и безопасного в эксплуатации, чем существующие. Одной из их главных идей была генерация охлаждения за счет абсорбции спирта водой, но это решение оказалось непригодным для промышленности. Более важным оказалось изобретение электромагнитного насоса Эйнштейна — Силарда, в котором «бегущее электромагнитное поле вызывало перемещение жидкого металла».

В такой влиятельной компании, как AEG, был разработан прототип этого насоса, предназначенного для охлаждения. Авторы получили патент на данное изобретение в Великобритании, США и Венгрии. Позднее Силард пытался пробудить соответствующий интерес к нему в США, однако решение не было реализовано, в основном из-за разорительного воздействия на экономику Великой депрессии. Эйнштейн, кроме того, отказался от использования своего имени в рекламе насоса. Незадолго до кончины Силарда его школьный товарищ спрашивал о судьбе этого изобретения. На что Силард ответил: «Ах это?.. Оно вошло в проект атомной бомбы».

Валерий Лесов, инженер-механик,
технический переводчик (Санкт-Петербург)

Окончание следует

¹ По материалам Tibor F. Ever Ready to Go: The Multiple Exiles of Leo Szilard. Phys. perspect. 7 (2005) 204–252 и другим источникам.

² Лео Силард, Юджин Вигнер и Эдвард Теллер.

³ Városligeti fasor, Пешт и Буда разделены Дунаем.

⁴ Imre Madách’s The Tragedy of Man (Az ember tragédiája).

⁵ Роудс Р. Создание атомной бомбы (Richard Rhodes. The Making of the Atomic Bomb). elementy.ru/bookclub/chapters/436238/Sozdanie_atomnoy_bomby_Glava_iz_knigi

⁶ Будапешт (Főreáliskola — перевод дает реальное училище).

⁷ Ignácz Rados (1859–1944). Его младшим братом был известный математик Gusztáv Rados (1862–1942).

⁸ Galileo Circle (Galilei Kör) — Студенческая организация сторонников атеизма и материализма, действующая в Будапеште, в период 1908–1919 гг. В нее входили группы радикальных демократов, марксистов, анархо-синдикалистов и социал-демократов. Их общие цели включали защиту свободного научного поиска и свободы мнений в университетах, развитие социальных наук, социальную поддержку малоимущих студентов, распространение антиклерикального и атеистического мировоззрений, поддержку антинационализма, интернационализма, пропаганду воздержания от алкоголя, оппозицию по отношению к большим государствам и переориентацию на венгерское социальное восприятие (перевод В. Лесова с англ. из «Википедии»).

⁹ Dr. Béla Adelbert Silard (Szilárd), 1900–1994. Pleasantville, Westchester County, NY, United States. Ближайшие родственники: Брат Leo Szilard и сестра Rózsi Detre.

¹⁰ Автор изобретения органического сцинтиллятора. Работал в Институте физической химии и электрохимии Общества Кайзера Вильгельма. В 1933-м уволен из-за неарийского происхождения. В 1948-м был приглашен для разработок по фотоэлектронным умножителям в одну из лабораторий оборонного ведомства США.

¹¹ Немецкий физик-теоретик. Его фундаментальные труды по теории химической связи и межмолекулярных сил считаются сегодня классическими и рассматриваются в современных учебниках по физической химии.