Девятого апреля замечательному писателю Евгению Львовичу Войскунскому исполнилось бы сто лет. До этой даты он не дожил. Его не стало 3 июля 2020 года.
Три человека повлияли на мою жизнь самым существенным образом. Евгений Львович Войскунский научил правильному отношению к жизни и тому, какой должна быть настоящая литература. Генрих Саулович Альтшуллер (Альтов) научил тому, что настоящая литература невозможна без ясной, интересной и, главное, новой авторской идеи. Октай Хангусейнович Гусейнов научил научному поиску и креативности мышления. Никого из моих учителей нет уже в этом мире. Евгений Львович ушел последним, хотя родился раньше.
Отношение свое к происходящим в мире событиям я всегда сверяю с тем, как относился к ним (и относился бы сейчас) Евгений Львович, до последних дней сохранявший удивительную ясность, логичность мыслей и определенность оценок.
К наступившему XXI веку Евгений Львович относился со скептицизмом, возраставшим год от года.
***
Из письма 21 марта 2015 года:
«Дорогой Павлик, получил твое послание, но прочел не сразу: был болен… Печально то, что ты написал о нынешнем положении в НФ — об ее деградации, едва ли не вырождении…
Черт догадал меня дожить до 21-го века».
***
Представляю, что сказал бы Евгений Львович, если мы сейчас, как бывало, говорили бы о нашем «сегодня», вспоминая «вчера» и обсуждая еще не наступившее «завтра».
Так и слышу голос:
— Не нравится мне этот двадцать первый век. Не нравится, что происходит в стране. В страшном сне не мог предположить. Это оксюморон…
Так и вижу: Евгений Львович поднимает стаканчик с коньяком и смотрит в окно на заснеженные улицы Солнцева, где прожил вторую половину долгой жизни.
Возразить нечего: такую реальность ни он, ни я не то что не могли представить, мы о ней не думали, как не думаешь о событиях, принципиально невозможных в нормальной человеческой вселенной.
Евгений Львович оставил незаконченную рукопись повести — о войне, людях, судьбах. И о любви. О чем бы ни писал Евгений Львович в своих реалистических романах, в них всегда переплетались судьбы людей разных поколений. И всегда была любовь. Главная книга Е. Л. Войскунского, которую он считал итогом жизни, называлась «Полвека любви».
На самом деле — почти век.
Родился Евгений Львович Войскунский 9 апреля 1922 года в Баку. Окончил школу в Баку, поступил на искусствоведческий факультет Академии художеств в Ленинграде, но окончить учебу не успел — в 1940 году был призван в армию. Служил в Кронштадте, потом на полуострове Ханко. Там его застала война. О героической обороне Ханко Евгений Львович рассказывать не любил — как подавляющее большинство ветеранов не любит рассказывать о войне. Знаю разве что об одном эпизоде, описанном в книге «Полвека любви». Когда прибыл корабль-спасатель, чтобы вывезти на большую землю оставшихся в живых моряков, Евгению Львовичу пришлось прыгать с десятиметровой высоты на качавшуюся далеко внизу палубу, и молодой матрос был уверен, что это последние секунды в его жизни. Штормовое море, палуба, ходившая ходуном и сверху выглядевшая не больше пятикопеечной монеты…
Ему повезло. Он выжил и до демобилизации в 1956 году служил военкором в различных военных газетах. Войну закончил в звании капитан-лейтенанта. Потом была первая книга («Первый поход», 1956), Литературный институт, возвращение в родной Баку…
Писал Е. Л. Войскунский о войне и во второй книге («Наш друг Пушкарёв», 1960). К научной фантастике обратился, когда с двоюродным братом, Исаем Борисовичем Лукодьяновым, придумал идею и сюжет фантастического романа, действие которого происходило в Баку. Город не назывался — просто «южный город у моря», но каждый бакинец, разумеется, узнавал описания улиц, площадей, знаменитого приморского бульвара. Исай Борисович был технарем, инженером, Евгений Львович — гуманитарием, писателем. Союз «физика и лирика» принес замечательные плоды: опубликованный в 1962 году научно-фантастический роман «Экипаж „Меконга“» быстро завоевал популярность и принес авторам заслуженную славу. «Экипаж „Меконга“» и сейчас читается так, будто написан вчера, а не 60 лет назад. Замечу, что многие современные фантастические романы читаются, будто написаны не сегодня, а именно 60 лет назад…
Первым читателем и редактором «Экипажа „Меконга“» стал Аркадий Стругацкий. В те годы он работал литературным редактором в издательстве «Детгиз», к нему и попала в самотеке рукопись бакинских авторов. Аркадий Стругацкий понял, что перед ним шедевр, но и недочеты, свойственные начинающим авторам, разглядел тоже. В результате роман стал совершенным, а сотрудничество Евгения Львовича и Аркадия Натановича переросло в дружбу.
«Экипаж „Меконга“» — один из немногих советских научно-фантастических романов, выдержавший множество переизданий и переведенный на несколько иностранных языков.
Потом были фантастические романы: парадоксальный «Очень далекий Тартесс» (1968), романтический «Плеск звездных морей» (1970), мудрый «Ур, сын Шама» (1975), сборники рассказов и повестей «На перекрестках времени» (1964), «Черный столб» (1981).
«Плеск звездных морей» — роман о коммунистическом будущем. О том времени, когда человечество будет готово отправить к звездам первую экспедицию. Персонажи романа горячо обсуждают: лететь или не лететь? Быть или не быть людям «гражданами Галактики»? Описанные в романе дискуссии напоминают нынешние споры о том, нужно ли отправлять экспедиции на Марс, строить там долговременные станции, осваивать Красную планету. Современные энтузиасты и энтузиасты коммунистического будущего выдвигают практически одинаковые аргументы в пользу космической экспансии. Да и у скептиков — будущих и современных — аргументы одинаковые.
Энтузиасты-шестидесятники были уверены, что коммунизм будет построен. Не потому, что так записано в программе КПСС. Фантасты скорее полагали, что советский официоз лишь отдаляет «светлое будущее всего человечества». Коммунизм — по ранним Стругацким, Ефремову, Савченко, Войскунскому и Лукодьянову — представлялся неизбежной фазой в социальном развитии. А Генрих Альтов в рассказе «Порт Каменных Бурь» задавал вопрос: что будет ПОСЛЕ коммунизма…
***
В далеком 1962 году (60 лет назад, а помню, будто это произошло вчера) при Союзе писателей Азербайджана была организована комиссия по научно-фантастической и приключенческой литературе. Инициатором создания комиссии был Евгений Львович, он и стал ее председателем.
***
Из письма 6 июня 2018 года:
«…Всегда с удовольствием, но и с некоторой горчинкой, вспоминаю шестидесятые годы в Баку, нашу комиссию по фантастике, наши разговоры и споры о НФ — и нашу (наивную) уверенность, что грядущий ХХI век наверняка будет веком космических полетов, освоения Солнечной системы и т. п. А век оказался совершенно другим. Дела земные не дают человечеству оторваться от околоземной орбиты — какие там полеты к Марсу и Юпитеру, вот вам Крымский мост, вот Мундиаль, сидите и радуйтесь.
О-о-чень мне, старому филину, не нравится этот ХХI [век]».
***
Советская научная фантастика в шестидесятых годах переживала расцвет, но это мы поняли значительно позже, а тогда, как и сейчас, говорили о кризисе жанра — мало, мол, интересных идей и книг. Что это такое — десяток новых книг в год и пара десятков рассказов в тонких журналах («толстяки» фантастику не публиковали из принципа, считая ее «низким жанром»). Между тем именно в шестидесятых выходили книги, живущие до сих пор: повести А. и Б. Стругацких, романы И. Ефремова, В. Савченко, рассказы Г. Альтова, В. Журавлёвой, Д. Биленкина, О. Ларионовой, А. Днепрова, И. Варшавского, С. Гансовского… И произведения Е. Войскунского и И. Лукодьянова.
В 1970 году Евгений Львович переехал в Москву — вернее, в тогдашний пригород Солнцево, — где и прожил до конца жизни. О том, какую роль играл Евгений Львович в литературной жизни Баку, говорит тот простой факт, что после его отъезда комиссия по научно-фантастической литературе была распущена.
В 1984 году скончался Исай Борисович Лукодьянов, и Евгений Львович вернулся к «истокам» — к реалистической прозе. Прозе о людях на войне. О семьях, в чью жизнь в той или иной форме вторгалась война и разрушала (но порой соединяла) судьбы. Реалистическая проза Войскунского удивительна — как ни парадоксально, именно ее реализм противоречил «вектору развития» так называемой большой литературы («боллитры»). В русской реалистической прозе всё чаще стали появляться, а порой становиться основой сюжета мистические, фантастические элементы. Редкий роман нынче обходится без элементов мистики. Войскунский на этом фоне оставался одним из немногих сугубых реалистов. Он четко разграничивал реализм и фантастику. За все последующие годы (а после переезда в Москву Войскунский прожил полвека — больше половины долгой жизни!) Евгений Львович написал всего две научно-фантастические повести «Химера» и «Девиант» — это была скорее дань ностальгии по шестидесятым. Не возвращение к фантастике, а воспоминание о фантастическом литературном прошлом.
***
Из письма 27 января 2018 года:
«О современной журнальной прозе… В Переделкине я брал в библиотеке и читал (или просматривал) толстые журналы. Были вещи хорошо написанные, но по окончании чтения возникал вопрос: а о чем, собственно, эта повесть? Верно, писателю не о чем сообщить читателю — только хорошо, или не очень, выписанная несущественность».
***
Писал Евгений Львович медленно, тщательно и — глубоко. Поразили меня три его книги, к которым я обращаюсь «в минуты тревог и печали»: повесть «Девичьи сны» (2000), огромный роман-эпопея «Балтийская сага» (2018) и мемуарное произведение, которому трудно подобрать жанровое определение: «Полвека любви» (2009).
«Девичьи сны» — о до сих пор кровоточащем Карабахском конфликте. Войскунский сумел — нет, не подняться над конфликтом, а показать, оставаясь в гуще событий, не столкновение народов, но их общую судьбу, разломанную обстоятельствами, которым оба народа не сумели противостоять.
«Полвека любви» — мемуарное произведение по форме, а по содержанию — «зеркало советской жизни». Есть там несколько слов и обо мне, и, перечитывая «Полвека любви», я всякий раз «застреваю» на этих строках, переосмысливая собственную жизнь, свои литературные успехи и неудачи.
«Балтийская сага» — огромное эпическое полотно, жизнеописание нескольких семей (по сути — жизнеописание всего советского народа), начиная от 1921 года (Кронштадтское восстание) и вплоть до конца нулевых годов XXI века (время «раннего путинизма»).
Научно-фантастические романы Войскунского и Лукодьянова в шестидесятых годах выходили (и переиздавались) большими даже по тем временам тиражами. Издателя «Балтийской саги» Евгений Львович не мог найти в течение почти десятка лет. Издатели или отвергали книгу сразу, или брались за издание, но потом, как нынче говорят, «сваливали», и, наконец, в 2018 году сага вышла в издательстве «Этерна» тиражом всего 500 экземпляров. В старые времена книга затерялась бы, осела на полках библиотек и стала библиографической редкостью. Она и сейчас — в бумажном виде — редкость библиографическая, но, к счастью, есть Интернет, и любой желающий (надеюсь, их не меньше, чем в былые годы) может прочитать этот роман и узнать много такого, о чем не подозревал прежде. Правду о мире и войне, любви и предательстве, стране и мире…
***
Евгений Львович многие годы был одним из руководителей московского семинара научной фантастики — вместе с другими замечательными фантастами советского времени: Георгием Гуревичем и Дмитрием Биленкиным. Принимал Евгений Львович участие и в работе Малеевского семинара молодых-писателей фантастов.
Но всё же лучшими годами своей жизни Евгений Львович считал шестидесятые, когда в Баку встречались и вели то неспешные, то бурные беседы бакинские писатели-фантасты: Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов, Генрих Альтов, Валентина Журавлёва, Рафаил Бахтамов… И я там был, эти годы были лучшими и в моей жизни. Радость общения с единомышленниками и свобода мнений — может ли быть что-то важнее?
Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но можно помнить о той реке, куда войти невозможно…
Павел Амнуэль
Загрузка...