Наследники Поппера

Татьяна Пичугина
Татьяна Пичугина

В Советском Союзе философия науки процветала, аккумулируя высококвалифицированных ученых из разных областей. Они предпочитали критиковать Поппера и Куна в тихой гавани и не бросаться в атаку на передовой линии коммунистической пропаганды. Теперь, конечно, времена другие, не до философии. Даром, что ли, ФАНО выселило Институт философии РАН из старинного особняка на Волхонке, когда на него стал претендовать Музей изобразительных искусств имени Пушкина. А уж о философии науки я не слышала, наверное, лет 15 кряду, с тех пор как защитила кандидатскую диссертацию на одноименной кафедре в МГУ, разросшейся до печально известного факультета госуправления. И вот когда прошлой осенью на Всемирном открытом форуме науки (ООН ежегодно проводит его в Будапеште) я встретила молодого преподавателя философии физики Балаша Яниша из Венгерской академии наук, не смогла удержаться, чтобы не расспросить его о современном состоянии дел в этой области.

Балаш Яниш. Фото Т. Пичугиной
Балаш Яниш. Фото Т. Пичугиной

— Балаш, пожалуйста, расскажите о себе. Как Вы решили заняться такой необычной тематикой?

— Я родился в Будапеште. Первым из нашей семьи поступил в университет, начал изучать теоретическую экономику по совету родителей. Вскоре заинтересовался математикой и естественными науками, стал слушать лекции по истории философии и философии физики. Когда закончил факультет экономики, уже занимался философией науки, и меня взяли в Институт философии для подготовки диссертации по физике и философии науки. Физику я изучал, уже работая в отделе философии науки. Защитился и поехал учиться в Университет Питтсбурга в США. Это центр философии науки, куда съезжаются многие специалисты со всего мира. В Питтсбурге я увидел, что философы специализируются на узких темах, а большинство философских статей посвящены специальным вопросам, в том числе в лучших журналах для этой области наук. Два года назад я получил в Питтсбурге степень PhD и вернулся в Венгрию по личным причинам.

Моя мама работала учителем в школе, отец — инженер. У меня два младших брата. Один занимается кино, другой стал математиком. Родители гордятся нами, хотя сначала мне было сложно объяснить им, чем я занимаюсь и что такое философия. Но родители позволили мне самому выбирать свою профессию.

— Что значит быть философом в современной Европе?

— Я думаю, это здорово. (С улыбкой.) В Европе философы участвуют в публичных дебатах, выступают по телевидению, хотя я пока не готов к этому. Одно из преимуществ философии науки состоит в том, что я могу сменить область интересов, переключиться на другую науку. Вот почему я не стал заниматься физикой и защищаться по ней. Нужно было сидеть в лаборатории за компьютером всё время, анализировать данные. Это слишком узко. Философы, конечно, тоже делают специальные исследования, но всё же наше поле деятельности шире.

— Что сейчас происходит в философии науки?

— Философия науки занимается общими проблемами науки, такими как подтверждение теорий, противоречиями между объяснением и предсказанием, ценностью объяснения. Где-то после 1970-х интерес сместился к специальным вопросам, философия науки распалась на дисциплины: на философию физики, философию биологии и т. д. Философы науки теперь более тесно работают с учеными. Это мировой тренд, хотя и общие вопросы никуда не делись.

В 1970-е много размышляли о концепциях развития науки, описанных в работах Карла Поппера, Томаса Куна, Имре Лакатоса и других. Сейчас тренд сместился.

Но из этой долгой дискуссии мы вынесли одну вещь: очень трудно к научным теориям подходить с абстрактными схемами или оценивать с их помощью, какая теория лучше. Поппер предлагал свой подход: научное утверждение должно быть фальсифицируемо. Потом выяснилось, что такие упрощенные концепции, развиваемые на примере отдельных научных областей, нельзя применить ко всей науке.

Эта дискуссия закончилась в 1980-х, и не то чтобы общие схемы к реальной науке больше не применяют, но просто ученые стали к ним скептически относиться.

— Какие вопросы философии науки интересуют Вас?

— Я специализируюсь на философии физики, а именно на проблемах причинности, вероятности и детерминизма. Смысл состоит в том, чтобы узнать, действительно ли настоящее определяет будущее. Детерминисты говорят, что возможно только одно будущее. Они исходят из того, что нам дано нынешнее состояние и даны законы природы. Но тогда получается, что всё предопределено и люди не несут ответственности за свои поступки. Правы ли детерминисты? Лучшее, что мы можем сделать, чтобы ответить на этот вопрос, — это обратиться к физическим теориям. Например, возьмем для простоты ньютоновскую механику и зададимся вопросом, правда ли, что если законы природы заданы, задан тип частицы во Вселенной, ее скорость и позиция, — то есть единственный путь, по которому частица будет двигаться. Это простой вопрос, который поворачивает проблему детерминизма в научную плоскость. На самом деле он не такой банальный, как представляется на первый взгляд. Аналогичные вопросы можно задавать и для квантовой механики, общей теории относительности. Через исследование физических теорий мы понимаем, что вопрос детерминизма непростой. С одной стороны, он философский, а с другой — научный. Переводя философский вопрос в научную плоскость, мы помогаем и ученым лучше понять физические теории. Вот эта сильная связь философских и научных вопросов — одна из вещей, которые восхищают меня в этой области исследований. Философия науки — это по-настоящему междисциплинарная область. Стоит заметить, кстати, что мы используем и математику, потому что без нее никуда, когда мы пытаемся работать с физическими теориями. Физика, математика и философия науки хорошо подходят друг другу.

— Так все-таки мы живем в детерминистском мире?

— К сожалению, я не знаю ответа на этот вопрос. Разные физические теории отвечают на этот вопрос по-разному. Одни говорят, что мир детерминистский, другие — что нет. Физики сами не могут ответить на этот вопрос, ведь они еще не унифицировали физические теории. Наши физические теории хорошие, они могут объяснить в своих терминах большинство явлений природы, но пока у нас нет окончательной физической теории, мы не можем ответить на вопрос о детерминизме. Наши лучшие теории говорят о детерминизме разное, и это само по себе интересно. Я не уверен, что мы найдем ответ, хотя, конечно, надеюсь. Дело в том, что прогресс в области фундаментальных идей о том, как работает наш мир, мал, хотя, конечно, в отдельных областях, таких как физика частиц и космология, получено много эмпирических данных, есть много теорий. Всё это очень интересно.

Как у вас с финансированием?

— Финансирование не сильно хорошее. Наверное, похоже на ситуацию в Россию, о которой я знаю по рассказам. Довольно низкая зарплата, особенно если сравнивать с западными коллегами. Я иногда преподаю. В прошлом году вел курс логики в Университете Иллинойса, читал курсы философии науки и философии физики в Университете Питтсбурга. Наши исследования поддерживает Фонд правительства Венгрии, а Институт философии ВАН предоставляет хорошие условия для работы. Нам, философам, ведь немного нужно, в основном литература, онлайн-доступ к научным журналам. Два года назад у нас прошла реорганизация институтов ВАН. Был создан большой центр гуманитарных наук, куда вошел в том числе и наш институт. У центра теперь одно руководство, но институты довольно независимы.

— А ученые интересуются вашей работой?

— Поскольку мы ушли от общих вопросов к частным, в философии науки произошел прогресс. Мы стали теснее работать с учеными. Ученые стали больше интересоваться нашей работой. Некоторые считают, что в философии науки не происходит ничего интересного, но это оттого, что они просто не знают о прогрессе в этой области. Многие философы физики работают в физических лабораториях. Я думаю, что интеграция между этими двумя областями в последние лет двадцать на самом деле большая.

Подписаться
Уведомление о
guest

4 Комментария(-ев)
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
Alex
Alex
7 года (лет) назад

“пока у нас нет окончательной физической теории, мы не можем ответить на вопрос о детерминизме”, и зачем нам тогда нужна философия? На самом деле надо было бы спросить “если частицы детерминированы, следует ли считать детерминированным мир в целом”, вот это и был бы философский вопрос.

Alex
Alex
7 года (лет) назад
В ответ на:  Alex

Или наоборот.

Олег
Олег
7 года (лет) назад

Общих вопросов не решили и перешли к частным. Их тоже не решат.
Уравнения механики конечно однозначно определяют траекторию. Другой вопрос, что на практике начальные условия задаются с неизбежной погрешностью. А большом наборе частиц она быстро приведет к полному «хаосу».

Алексей В. Лебедев
Алексей В. Лебедев
7 года (лет) назад

>Но тогда получается, что всё предопределено и люди не несут ответственности за свои поступки.

Если все предопределено, то люди как раз должны нести ответственность за плохие поступки, чтобы наказание их изменило, и в будущем они не совершали плохих поступков. Так же как если человек заболел, его надо лечить, а не сидеть и рассуждать, что так было предопределено.

Что касается детерминизма, то есть более глубокий философский вопрос, о познаваемости мира. Способен ли человек в принципе познать и принять мир таким, каков он есть, или наш удел заниматься иллюзиями и самообманом.

Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (Пока оценок нет)
Загрузка...