Опасные сайты: запрещать или развивать?

Михаил Родкин, докт. физ.-мат. наук, гл. науч. сотр. ИТПЗ РАН
Михаил Родкин,
докт. физ.-мат. наук, гл. науч. сотр. ИТПЗ РАН

Не вызывает сомнение большая роль Интернета во всех сферах жизни общества, в том числе таких прискорбных, как терроризм или подростковый суицид. Стандартная реакция на эти явления — запрет, аналогичный запрету на ввоз в страну «подрывной литературы». Такие запреты и ранее редко спасали положение, чаще загоняли болезнь вглубь, способствуя «усилению давления» и более разрушительному взрыву впоследствии. Не представляются запреты панацеей и в нынешних условиях.

Начнем с вопроса о подростковых самоубийствах. Недавно в ряде изданий прошла серия публикаций, где говорилось о существовании сайтов и закрытых групп в Интернете, которые подталкивают подростков к самоубийствам. Естественной реакцией на это стало закрытие этих сайтов и попытки привлечь их организаторов к ответственности. В более сдержанных публикациях отмечалась, однако, извечность проблемы подросткового суицида, отчетливо осознанной по крайней мере с опубликования всемирно известного романа Иоганна Вольфганга Гёте «Страдания юного Вертера». Сам Гёте впоследствии признавался, что его написание помогло ему преодолеть тягу к самоубийству. На многих других молодых людей эта книга производила иное воздействие; распространение романа вызвало в Европе волну подражающих самоубийств, что позже было названо «эффектом Вертера». Этот эффект был так силен, что в ряде государств власти запретили распространение романа.

Солидный возраст проблемы подросткового суицида, по-видимому, указывает на ее сложность, а тем самым — на неэффективность простых решений — запрещения тех или иных сайтов. Полагаю, в период взросления большинству из нас при том или ином конфликте с родителями, учителями или приятелями приходила в голову, как красиво-бледно будешь смотреться в гробу, как все окружающие, не понимавшие тебя при жизни, будут плакать и сокрушаться. Задача тут стоит не в поисках виноватых, а в помощи подросткам безболезненно преодолеть (возможно, неизбежные) кризисные явления.

Если жизнь подростка скучна и однообразна, такие мысли будут приходить в голову чаще. И эффективная помощь здесь, скорее, не в запрете сайтов, где обсуждается эта тема (запретный плод всегда особенно сладок, особенно в подростковом возрасте), а в создание сайтов, где эта бы тема всесторонне обсуждалась и лишалась бы ореола красивой романтики. В частности, я не думаю, что девочка ступила бы с крыши, если бы представляла себе, НЕ ТОЛЬКО как красиво полетит и как потом красиво-бледная будет лежать в гробу, как все вокруг будут сокрушаться, винить себя и плакать, но и то, как неопрятно будет лежать на асфальте, раздавленная словно муха на стекле, совсем не эротично испачканная собственными испражнениями (ведь «испустил дух» — это не художественная метафора, а просто клинический факт). Надо помочь подростку перерасти проблему, как ее перерос сам Гёте или вполне благополучный Левин из «Воскресения» Льва Толстого, также, тем не менее, помышлявший о самоубийстве.

Резонно предположить также, что действенной прививкой от игры в смерть и от ряда других не менее вредных шалостей может стать реально испытанное чувство страха смерти, преодоления его и победы. Полезными в этой связи могут оказаться, в частности, достаточно серьезные походы. Если ребенок запомнит, как ему хотелось вжаться в склон, чтобы не упасть, как он изо всех сил боролся с волнами, чтобы лодка не перевернулась (то есть испытает чувство страха смерти и гордость от его преодоления), то крепче будет держаться за жизнь и в других случаях. Я лично всегда переживал, когда мои сыновья уходили в серьезные походы (есть друзья и знакомые, которые не вернулись), но никогда им не мешал, лишь следил по-возможности, чтобы ожидаемый уровень сложности соответствовал их опыту.

Итак, представляется более эффективной, хотя и много более сложной, тактика не запрета информации, а доступного информирования о суициде, чтобы сделать соответствующий образ не запретным и притягательно-красивым, а более близким к страшной и неприглядной реальности и, соответственно, намного менее притягательным. Полезной оказалась бы и информация о распространенности таких мыслей (что они бывают почти у каждого подростка и отнюдь не указывают на его «избранность и особость»).

Возможно, похожей тактики нужно придерживаться и в более сложном случае — в борьбе с терроризмом. Отметим прежде всего односторонность представления этого страшного явления в СМИ. Кроме несомненно ужасной и неприглядной его стороны (в жертву приносятся невинные люди, часто просто дети), отметим, что ситуация, когда человек во имя идеи жертвует своей жизнью, в истории человечества всегда было овеяна ореолом геройства. Вряд ли можно внятно объяснить, почему, например, жертвенное отношение к своей жизни и террор народовольцев — это хорошо и как бы даже одобряется, а столь же жертвенное поведение во имя той или иной ветви ислама — совершенно аморально. Победа над терроризмом невозможна, если не говорить о нем честно, если с ходу отказывать террористам в уважении и некоторой толике понимания. Если вы полагаете врага исчадием ада, то заранее торпедируете саму возможность достижения какой-либо договоренности, остается лишь надежда на полное его уничтожение. А такая тактика редко когда увенчивалась успехом.

Заметим, что в земной истории всегда существовали группы людей, готовых во имя идеи жертвовать и своими, и чужими жизнями. В XIX веке это были разного рода националисты и революционеры, в XX список таких групп только расширился. Однако к концу XX века питавшие прежде терроризм «зажигательные» идеи оказались безнадежно опорочены и развенчаны. Труднее стало подвигнуть на жертвенный «подвиг терроризма» идеей национализма, коммунизма, маоизма или еще какого-либо подобного политического учения. К сожалению, «свято место пусто не бывает», и место политических учений вновь заняли религиозные. Настало время исламского экстремизма. Вероятно, в свое время он также сойдет на нет. Неясно, почему распространение получил именно исламский экстремизм и терроризм. Возможно потому, что ислам — наиболее молодая из мировых религий, она просто «не успела перебеситься». Еще более вероятно, что именно исламским странам достались самые богатые запасы углеводородов. Порожденные ими фонтаны нефтедолларов обнажили конфликт между финансовыми возможностями исламской уммы и уровнем ее рефлексии. Если верно последнее, то уровень исламского фундаментализма должен заметно уменьшиться уже в ближайшие годы в связи со стабильным уменьшением цен на углеводороды и прекращением питающего экстремизм бешеного потока нефтедолларов. Но хотелось бы прекратить (по крайней мере, ослабить) его уже сейчас. Напрашивающимся решением могло бы стать развенчание экстремистских религиозных течений, что, естественно, вряд ли возможно иначе, чем в условиях свободной дискуссии. Соответственно, и в случае терроризма, как и подросткового суицида, более эффективным может оказаться не тактика запрета сайтов, замалчивания и запрещения, а тактика широкого и свободного обсуждения проблемы.

Сразу хочу подчеркнуть, что не стоит переоценивать эффективность рациональных способов борьбы с террором. Известно, что преступления можно разделить на «рациональные» и «эмоциональные», эти типы преступлений регулируются разными факторами и характеризуются различным режимом. Как политический, так и религиозный терроризм, несомненно, относятся к типу эмоциональных преступлений и потому полному лечению на основе рациональной дискуссии не поддаются. Здесь могут помочь продукты художественного творчества. Роман «Бесы» Ф.М.Достоевского, возможно, сыграл не меньшую роль в сдерживании террористических экстремистских движений в России, чем царская охранка.

Подписаться
Уведомление о
guest

10 Комментария(-ев)
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
aosypov
aosypov
7 года (лет) назад

> терроризм, несомненно, относятся к типу эмоциональных преступлений

На уровне исполнителей – _почти_ да (возможны случаи рационального исполнения в обмен на блага для родственников, например). На уровне организаторов, особенно помянутых “нефтедолларовых” – почти нет?

Михаил Родкин
7 года (лет) назад
В ответ на:  aosypov

Рационально … в обмен на блага для родственников? Многим Вы им пожертвуете при дележе наследства? А жизнь то еще ценнее.
По поводу организаторов – они же тоже не слабо рискуют. Тот же Бен Ладен. Как понимаю, есть (постепенно с падением цен на УВ сойдет на нет) – противоречие между огромными финансовыми возможностями исламского мира и порожденным ими комплексом величия и уровнем рефлексии, пониманием своего уровня социального и научного развития. Возникает комплекс неполноценности, но при невиданных финансовых возможностях – очень взрывоопасная смесь. Это не только исламских экстремистов касается.

aosypov
aosypov
7 года (лет) назад
В ответ на:  Михаил Родкин

Вообще-то, жертвовать собой, чтобы разовую компенсацию или пенсию направили семье – вполне классическое дело в традиционных обществах. Мы, которых Вы спросили, понятно, тут плохой тест-объект.

Михаил Родкин
7 года (лет) назад
В ответ на:  aosypov

Не уверен, статистических подтверждений такому не знаю. Что желание использовать (скажем пенсию) чтобы не пропадала – имели место – конечно. Помните у Ремарка: – “Давай поженимся, тебе хоть аттестат как вдове достанется”? Но это не значит, что специально умирали за родственников, скорее понимали, что шансов умереть очень много и решали “и для семьи хоть что-нибудь добыть”. – помните арию Мельника?

aosypov
aosypov
7 года (лет) назад

Антипропаганда суицидов: экскурсия в морг.

aosypov
aosypov
7 года (лет) назад

Интересно, как психиатры проводят границу нормы в случае иррационального поведения – по степени социализации? Если индивидуальный набор верований б.м. совпадает с одним из _синхронных_ и доступных для ознакомления массовых, типа признанных религиозных учений – значит, ок, социализированная персона, здоров и взятки гладки, а если бред самостоятельный, или непризнанный (шапочки из фольги и голоса из розетки), или явно несвоевременный (напр., старые ацтекские боги или, когда-нибудь – нынешние признанные религиозные учения) – то болен? Историзм, например, горько плачет в углу…

aosypov
aosypov
7 года (лет) назад

То есть если психиатры определяют нормальность через соответствие распространенным группам верований – насильственным образом (у кого больше долларов – нефте- или прочих) снижаем под порог террористические группы, а потом пусть остатки террористов с психиатрами сами спорят.

Михаил Родкин
7 года (лет) назад
В ответ на:  aosypov

Если Вы имеете в виду различие “эмоциональных” и “рациональных” преступлений, то у меня другой опыт. Когда мы это статистически исследовали, то эмоциональные сильнее коррелировали с геофизическими факторами и с “выдачей зарплаты”. Рациональные больше откликаются на уровень доходов и их дисбаланс. Я скорее статистик, точно не психиатр, они это выделяют по своим канонам.

Ash
Ash
7 года (лет) назад

1. “Вряд ли можно внятно объяснить, почему, например, жертвенное отношение к своей жизни и террор народовольцев — это хорошо и как бы даже одобряется, а столь же жертвенное поведение во имя той или иной ветви ислама — совершенно аморально.”

Для народовольцев террор был средством борьбы за лучшую жизнь для простого народа. В случае ислама подоплёка та же самая, но исполнители (да и многие руководители) это не понимают.

2. “Неясно, почему распространение получил именно исламский экстремизм и терроризм.”

Ислам объединяет разрозненных людей, в абсолютном большинстве в “золотой миллиард” не входящих. Они чувствуют, что обижены, но понять истинную причину не могут. И обида приобретает религиозные формы, как это не раз было в истории.

Ну а то, что сплошь и рядом движение возглавляют люди, далеко не бедные, имеет не меньше чем две причины. Во-первых, таким движением можно пользоваться в своих целях (кстати, в отличие от народовольцев). Во-вторых, те же народовольцы в большинстве принадлежали не к самым бедным кругам.

Ash
Ash
7 года (лет) назад

И, конечно, география. Те же буддисты живут намного дальше от “золотого миллиарда”.

Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (Пока оценок нет)
Загрузка...