Драма соавторства

Кто автор дарвинизма?

Лев Клейн
Лев Клейн

Кто открыл, что виды трансформируются под действием естественного отбора? Ну, конечно, Чарлз Дарвин. В 1831–1835 годах он совершил кругосветное путешествие на корабле «Бигль», давшее ему обильный материал; в 1838–1842-х написал черновой вариант работы о происхождении видов; в 1844 году переписал набело и прочел его двум своим друзьям, выдающимся ученым Чарлзу Лайелю (Sir Charles Lyell) и Уильяму Гукеру (Sir William Jackson Hooker), но еще 15 лет не решался опубликовать.

Между тем в этом самом 1844 году в Англии вышло анонимное произведение, ставшее перворазрядной сенсацией и выдержавшее за последующие 15 лет 11 изданий, — «Следы естественной истории творения». Автор утверждал, что биологические виды возникали не внезапно, а постепенно, совершенствуясь с каждым разом от низших форм к высшим с человеком в конце, — и всё это без всякого вмешательства Творца (существование которого автор не отрицал, но лишал его всякого воздействия на развитие мира). Имя автора хранилось в строжайшей тайне (знали только два человека — жена и брат) и стало известно только в 1884 году, после его смерти. Это оказался шотландский издатель и просветитель Роберт Чамберс (Robert Chambers). Правда, такого понятия, как естественный отбор, у Чамберса не было, но идея эволюции была высказана.

В начале 1850-х инженер Герберт Спенсер (Herbert Spencer) выпустил ряд работ, в которых развил идеи Мальтуса о борьбе за существование и выживании наиболее приспособленных в человеческом обществе, т. е. о естественном отборе и его значении для эволюции.

Между тем «Путешествие на „Бигле“» и книга Чамберса произвели впечатление на молодого Альфреда Уоллеса (Alfred Russel Wallace), и этот бедняк в подражание состоятельному Дарвину в 1848 году отправился в четырехлетнее путешествие по Амазонке на собственные скудные средства. Но корабль со всеми собранными коллекциями загорелся и затонул. Уоллес не пал духом и совершил восьмилетнее путешествие на Малайский архипелаг (с 1854 года). В 1855 году с острова Борнео он, заболев, послал в журнал заметку, в которой высказал идею о зависимости новых видов от предшествующих. В 1858-м он снова заболел и, изложив в новой заметке закон о происхождении видов, послал эту работу на просмотр своему кумиру Дарвину. Потрясенный Дарвин пишет Лайелю: «Вся моя оригинальность… будет уничтожена». Лайель и Гукер собрали доказательства приоритета Дарвина и в 1858 году опубликовали оба материала в томе Линнеевского общества — Дарвина и Уоллеса (Дарвин в это время хоронил сына). А в следующем году Дарвин издал свою книгу «Происхождение видов» и начался дарвинизм. Даже более ранние соображения Спенсера стали называться социальным дарвинизмом.

Почему же Дарвин так долго медлил? Боялся реакции общества. А почему решился? То ли счел, что общество созрело, то ли подстегнула конкуренция. Фактически Уоллес и Дарвин обнародовали само открытие на год раньше, чем вышла книга Дарвина, и открытие их было опубликовано в соавторстве, причем без ведома соавторов. М. Д. Голубовский [1] пишет о «драме соавторства», отмечая и некоторые разногласия.

Загадочные лонг-листы

Совсем иной аспект «драмы соавторства» можно наблюдать при чтении современных статей по естественным наукам в престижных журналах. На днях одна статья по физике, опубликованная в Physical Review Letters [2], в очередной раз побила мировой рекорд — у нее оказалось 5154 соавтора. 24 страницы из 33 отдано лишь под список авторов и их аффилиаций! (До этого рекордсменом считалась статья 2008 года, у которой около трех тысяч соавторов [3].) Речь идет о совместных работах двух коллабораций ATLAS и CMS (это важнейшие детекторы Большого адронного коллайдера) — ученые из десятков стран и институтов получи-ли самое точное на нынешний момент значение массы бозона Хиггса. Казалось бы, всё оправданно, но подобные статьи всё равно ехидно зовутся «братскими могилами» и подвергаются изрядной критике, если в число соавторов включаются, например, лаборанты, студенты или волонтеры, помогающие исправлять мелкие ошибки.

У гуманитариев так, конечно, не бывает. Но и у них кучи соавторов зачастую плодятся в больших количествах — в книгах. И хорошо, когда соавторы расписаны по главам: ясно, кто что писал. Ведь у каждого из нас в голове есть четко ранжированные списки коллег, мы знаем, кому можно верить на 100%, кому верить с оговорками, кому верить не надо. Но так четко всё расписано далеко не всегда. Кроме того, списки могут быть не алфавитные, тогда сначала идут маститые — начальство, академики, организаторы, а далее уже по алфавиту. Очень редко это означает реальное участие этих маститых в написании книги, чаще — общее руководство, даже не редактирование, а вычитывание, контроль. Никакие они не авторы, и это всем понятно. С таким же основанием можно включить в соавторы всех выходящих научных книг ректора университета, директора института, президента академии, министра. Иногда и включают.

Поскольку в некоторых статьях участники коллектива — мои знакомые, о которых я точно знаю, что они не могут быть соавторами этого открытия, так как не имеют никакого отношения к такой-то науке, да при этом еще стоят в середине списка (значит, не начальство!), я начал с того, что проследил долю участия каждого из них. Да, некоторым образом они причастны. Это видно из текста. Кто-то из них выполнил необходимый анализ, другой оказался правообладателем нужных материалов, третий — соавтор экспертизы определенных объектов. Экспертиза и анализ приложены, авторство указано. А в общую шапку зачем?

Массовкой назвать их вроде невежливо. Но они не имеют никакого отношения к идее работы, к аргументации, выводам. Они, безусловно, заслуживают упоминания, но в приложениях, в ссылках, в библиографии. Какая разница между теми работа-ми, на которые настоящие авторы ссылаются в библиографии, и теми приложениями, в которых данные публикуются не отдельно, а как заключения экспертов? Тут авторство только на это приложение. За всю остальную работу автор приложения не отвечает.

Кстати, в разных науках есть разные традиции указания последовательности соавторов, но они не жесткие. В биологии — одно, в астрофизике — другое. Первая фамилия или несколько фамилий в списке могут принадлежать действительным авторам работы. Это их идея, их выводы, их ответственность, их заслуга. Последний в списке, скажем, руководитель коллектива, он добывает и получает гранты, распределяет их, ведет переписку, словом, отвечает за менеджмент. К самому исследованию он отношения может не иметь. Я бы считал, что упоминаться в числе соавторов такой не должен, как не должен упоминаться любой директор. Это не его статья. Это статья его подопечных.

Что делать?

Почему же авторские коллективы стали непомерно разрастаться, включая всех причастных даже косвенно к работе? Обычное объяснение: современная наука стала сложной и коллективной по природе. Без коллективного труда теперь не обойтись. Без всех этих экспертов и правообладателей не было бы открытия. Но и в прошлом можно перечислять тех, кто помогал первооткрывателям: Спенсеру надо было включить в соавторы своего секретаря Дэвида Дункана, Уоллесу — своего помощника Генри Бэйтса, Дарвину — своих консультантов и друзей Лайеля и Гукера. Более поздним авторам — машинисток и библиотекарей. А нынешним — еще и программистов, без которых не было бы открытия. Да уж давайте тогда включим и врачей, и поваров, и жен… На мой взгляд, это не драма соавторства, а размывание авторства.

Тут сказалось несколько моментов.

Во-первых, в связи с развитием наукометрии, рейтингов, индекса Хирша и т. п. сотрудникам научных учреждений необходимо набирать большое число публикаций в престижных изданиях. Не включишь помощников и обслуживающий персонал (не говоря уж об администраторах) в число равноправных соавторов — не получишь от них помощь. А ведь решается это просто: среди лаборантов, экспертов, директоров и т. п. надо проводить свои рейтинги, оценивать их отдельно.

Во-вторых, ультралиберальная и ультрадемократическая идея равноправия всех участников научного процесса, процесса исследований, получила большое распространение на Западе. Все мы эйнштейны и лобачевские, только одним повезло, а другим — не очень, но если всех поставить в равные условия, то вот-вот открытия посыплются, как из рога изобилия. Организаторам науки невдомек, что тем самым мы затираем Эйнштейнов и Лобачевских.

В-третьих, недостаточно развиты те разделы права, где сформулированы критерии интеллектуальной собственности. Традиция разбухших авторских коллективов еще молода, конфликты не накопились. Но они грядут непременно. На приоритет и денежные выгоды от авторства начнут претендовать люди, причастные к открытиям лишь косвенно — через боковые приложения и очень частные детали.

Думаю, что уже сейчас нужно четко делить работников, причастных к научному открытию, на авторов научной идеи с ее разработкой и вспомогательных участников, поставлявших для первых материал, отдельные анализы, экспертизу и т. п. Есть авторы и те, кого авторы благодарят.

1. Голубовский М.Д. Дарвин и Уоллес: драма соавторства и несогласия // Вестник ВОГиС. 2009. Т. 13. № 2. С. 321-335.

2. https://journals.aps.org/prl/abstract/10.1103/PhysRevLett.114.191803

3. http://iopscience.iop.org/1748-0221/3/08/S08004/

Иллюстрации: «Википедия»

Подписаться
Уведомление о
guest

179 Комментария(-ев)
Встроенные отзывы
Посмотреть все комментарии
Sol
Sol
8 года (лет) назад

Мне кажется, что у людей не работающих в современной биологии представления об идеях в экспериментальных науках далеки от реальности. Попробую пояснить на примере. В организме есть молекулы Х, которые выполняют свою функцию , а если не выполняют то наступает смерть. Сначала ни кто не знает как их функция регулируется. Потом появляется молодая кбн, которая предполагает механизм (идея?) делает эксперименты и подтверждает свою гипотезу (открытие?). Её статью публикуют и ок. 10 лет других работ в мире на эту тему нет. При этом работа известна, даже нобелевский лауреат (который открыл молекулу Х) в своей лекции её упоминает. Все это время есть профессор, один из мировых лидеров, который готовит эксперимент (10 лет!) принципиально отличный от опубликованной работы и позволяющий получить результат практически абсолютно надежный, но у него в лаборатории нет специалиста для реализации этого эксперимента. Тогда этот профессор приглашает доцента из соседней страны, чтобы запустить дело. У доцента есть идеи (!) как это сделать. И через год механизм доказан и опубликован. Теперь у фармацевтических компаний есть основания заняться созданием лекарств для управления молекулой Х и спасения жизней (как они говорят). Резюмируя: где здесь главный автор главной идеи, если на каждом шаге нужны были люди с идеями как перейти к следующему шагу. Думаю именно это Denny называл рутинной работой с массой попутных идей. А основная идея, что надо найти регулятор для молекулы Х вообще без конкретного автора.

ЛСК
ЛСК
8 года (лет) назад
В ответ на:  Sol

Попробуем разобраться в случае, изложенном Sol, независимо от того, работаем ли мы в биологических науках или в археологии (кстати, эксперименты есть и у нас).

Автором всего, что изложено в статье молодой кбн, являеся молодая кбн. Соавторов у нее нет. Один из мировых лидеров готовит принципиально отличный эксперимент и является автором этой идеи, если он опубликует свою теоретическую идею. Приглашенный им доцент является автором реального эксперимента, который без него не могли провести, но он обязан назвать в своей публикации и того, кому он обязан идеей этого эксперимента.

Они могут выпустить эту публикацию и в соавторстве – тут всё зависит от конкретного участия каждого из них в организации эксперимента. Во всяком случае когда речь о конкретных деталях, нетрудно установить, что придумал каждый из них. Трудности возникают тогда, когда к чисто научному результату примешиваются ненаучные интересы.

Sol
Sol
8 года (лет) назад

Замечу, что с точки зрения одного из многих участников этой истории, вычленить оригинальную идею можно только на уровне дизайна эксперимента. Молодая кбн слышала о проблеме на лекциях, а эксперимент она построила по схеме нобелевского лауреата, когда научилась более точной, чем у нобелиата методике, а её муж сумел создать для того эксперимента необходимый молекулярный конструкт (похожий на то, что было у нобелиата). Разница в более высоком разрешении метода, которому её научили. С профессором было не так. Он придумал более совершенный дизайн эксперимента, почти все для него наработал, но та же проблема: каким способом получить необходимое разрешение, так как иначе все имело бы ценность студенческой курсовой работы. Общие схемы всех экспериментов тривиальны и давно используются. Даже нобелиат исследовал “свою” молекулу общеизвестным методом. Открытие заключалось в его догадке о возможной функции молекулы, что он потом и показал, но поверили ему тоже не сразу, а после того как стало ясно, что его работы делались на высоком уровне и результаты были надежны. Когда открытие делается годами и многими людьми, чтобы приписать авторство одному человеку нужно уже волевое решение судьи. В данном случае нобелевского комитета. Действительно, коллеги шутили, что призер сумел подружиться с одной дамой из этого комитета у которой очень скверный характер и её там все боятся.

1 8 9 10
Оценить: 
Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (Пока оценок нет)
Загрузка...