Сострадание открывает двери

Помощь ближнему — необходимое условие существования в группе себе подобных. Не только люди, но и многие животные поддерживают друг друга в тяжелых обстоятельствах. Человека к такому поведению нередко побуждает эмпатия — сопереживание эмоциям страдальца, деятельное сочувствие ему. Даже годовалым младенцам присуща эмпатия, но свойственна ли она животным?

В 2011 году ответ на этот вопрос искали психологи и нейробиологи Чикагского университета ^[1]. Работали они с крысами, эксперимент поставили довольно простой. Посредине пластиковой арены закрепили пластиковый же прозрачный фиксатор, в котором заперли крысу. Она испытывает дискомфорт, стресс, но ей не больно. На арену выпускали другую крысу, которая могла освободить узницу, открыв дверцу фиксатора (рис. 1). Увидев запертого сокамерника, крысы приходили в возбуждение, непрерывно сновали вокруг фиксатора, пытались наладить контакт с узником через вентиляционные отверстия. Открыть дверцу удавалось не сразу: надо понять, как это делается, и приложить физические усилия. Но крысы эту премудрость освоили, с каждым днем открывали дверцу все быстрее, и встреча освободителя с узником была полна взаимной радости.

Свободные крысы не интересуются фиксатором, если он пуст или экспериментаторы запихнули туда игрушку. Следовательно, они открывают дверцу не случайно, не потому, что им нравится это делать, а именно затем, чтобы вызволить запертого сокамерника. Что ими движет? Трудно это выяснить, имея дело с бессловесными животными, но попытаться можно. Присутствие другой крысы само по себе стимулом не служит. В дополнительном эксперименте двух животных помещали в разных отсеках арены, разделенной перфорированной стенкой. На одной из половин вместе с крысой находился и пустой фиксатор, но животные им не интересовались. Второе возможное объяснение заключается в том, что свободная крыса жаждет общения, но и его исследователи отвергли. Они организовали опыт таким образом, что выход из фиксатора открывался в другой отсек арены, и животные не могли контактировать. В этом случае свободные крысы продолжали выпускать узниц, а пустой фиксатор не открывали, следовательно, ожидание немедленного общения не влияет на их поведение.

Животные, запертые в фиксаторе, подают ультразвуковые сигналы тревоги. Возможно, крысы выпускали пленниц, чтобы они замолчали наконец, но ученые и эту версию опровергают — сигналы довольно редки, их частота превышает контрольный уровень всего на 15%. Любопытство как стимул исследователи отмели категорически: опыты длились почти месяц, за это время всякое любопытство должно быть удовлетворено, а крысы продолжали свою освободительную деятельность.

Остается предположить, что крысы сопереживают запертым соседям. Во всяком случае, именно такое объяснение представляется исследователям наиболее вероятным. По-видимому, самки больше склонны к эмпатии, чем самцы. В опытах участвовали однополые пары, и треть самцов не помогала запертым крысам, а самки делали это всегда и быстрее, чем самцы. Ученые полагают, что у млекопитающих эмпатия прежде всего свойственна самкам, которые должны чувствовать эмоции и потребности своих детенышей и отвечать на них, иначе малыши погибнут.

Напоследок чикагские физиологи провели еще один эксперимент, поставив крыс перед непростым выбором: свобода соседа или шоколад. Животное выпускали на арену, где было два фиксатора: один с крысой, а другой — с пятью шоколадными чипсами. В контрольном опыте один фиксатор был пустой, другой «шоколадный». В этом случае крысы открывали фиксатор с чипсами, а пустой — с большой задержкой. Когда приходилось выбирать между узником и шоколадом, животные открывали обе дверцы с одинаковой скоростью, то есть оба стимула для них равнозначны. А вот с какой дверцы они чаще начинают, исследователи не подсчитывали.

Крыса способна слопать более семи шоколадных чипсов, а уж пять и подавно. В тех случаях, когда животные открывали сначала «шоколадный» фиксатор, они лакомились чипсами, а уже потом отправлялись освобождать сокамерника, но в половине случаев оставляли для него одну-две шоколадки.

Эти исследования показывают, что крысам свойственна эмпатия, причем столь сильная, что даже лакомство не может их отвлечь от помощи ближнему. Спустя несколько лет тесты на эмпатию повторили психологи японского университета Кансэй Гакуин, но стимул предложили другой ^[2]. Они помещали пару крыс в пластиковый ящик, состоящий из двух отсеков, соединенных круглым отверстием с дверцей. В один из отсеков налили воду. В этом мелком бассейне животное не утонет, но вымокнет насквозь, а крысы этого терпеть не могут. Освободить крысу может только ее соседка из сухого отсека, если отворит дверцу на свою половину (рис. 2). И самки, и самцы быстро освоили эту премудрость. Но если соседний отсек пуст или там вместо крысы мягкая игрушка, дверь туда не откроют. Более того, крыса не освободит соседа, если он сидит в сухом отсеке. В этой серии экспериментов участвовали восемь пар самцов, и лишь один из восьми время от времени открывал дверцу. Чтобы рассчитывать на участие ближнего, крыса непременно должна быть несчастной, в данном случае промокшей. Исследователи обнаружили, что крысы, ранее испытавшие подобное несчастье на собственной шкуре, более отзывчивы: те из них, кому приходилось сидеть в мокрой камере, открывали дверцу быстрее, чем животные, не имевшие такого опыта. Впрочем, дело может быть не в отзывчивости, а в том, что крысы, не один раз побывавшие в бассейне, видели, как их соседи управляются с дверцей, и научились это делать, потому и действовали быстрее, когда настал их черед быть спасателями.

Японцы также искушали крыс шоколадным печеньем, но организовали эксперимент интереснее, чем американские исследователи. Подопытную крысу помещали в центральный отсек трехкамерной клетки. Из этого отсека можно было открыть две дверцы: одну в бассейн с мокрым зверем, а другую — в сухой отсек, в котором лежали шесть шоколадных печенюшек. Вообще, открыванию дверей надо учиться, и крысы перед началом каждой экспериментальной серии такое обучение проходили. Для открывания нужен стимул, и исследователи сформировали две группы животных: одни учились открывать дверцу в бассейн с крысой, другие — в отсек с печеньем. Третье отделение при этом оставалось пустым. Крысы из обеих групп освоили эту премудрость за одинаковое время, следовательно, оба стимула для них равнозначны. Что же они предпочли, когда у них появился выбор между услаждением плоти и спасением ближнего?

Находясь между мокрой крысой и печеньем, крысы первой группы, натренированные спасать соседа, в 80% случаев именно так и поступали: сначала открывали дверь в бассейн, а затем разворачивались к лакомству. Крысы второй группы, обученные добывать печенье, начинали с бассейна примерно в половине опытов. На первый взгляд, их выбор случаен, но исследователи объясняют, что это не так. Если бы крысы, которых учили открывать дверь к печенью, ориентировались на предыдущий опыт, то они рвались бы к угощению с той же частотой, с которой крысы первой группы устремлялись на помощь мокрым товарищам, то есть около 80%. Но в данном случае соотношение нарушено, с помощи ближнему начинали не 20%, а почти половина крыс, значит, страдания собрата для них важнее желания полакомиться. Даже крысы, которые сначала проникали в пищевой отсек и грызли печенье, примерно в четверти случаев съедали не всё и делились остатками с освобожденным сокамерником.

Поскольку крысы выпускают из соседнего отсека лишь тех животных, которые испытывают сильные отрицательные эмоции, ученые не сомневаются, что ими движет сопереживание. А если так, то в распоряжении исследователей появилась еще одна экспериментальная модель, на которой можно изучать биологические основы эмпатии и просоциального поведения.

1. Bartal I.B.-A., Decety J., Mason P. Helping a cagemate in need: empathy and pro-social behavior in rats // Science (2011). 334. Р. 1427–1430.

2. Sato N., Tan L., Tate K., Okada M. Rats demonstrate helping behavior toward a soaked conspecifc // Animal Cognition. 2015. Doi: 10.1007/s10071-015-0872-2.