Трусливые кадры решают всё

Написать этот текст меня побудило известие об отмене конкурса на профессорскую должность в Санкт-Петербургском госуниверситете для историка Ивана Куриллы (контракт с преподавателем решили прервать в середине учебного процесса, его ставку — аннулировать. — Прим. ред.), а также новость о том, что один из моих старых знакомых, наоборот, недавно сильно продвинулся по административной линии. При этом мне вспомнился вынужденный уход экономиста Константина Сонина с поста проректора «Вышки» и некоторые другие похожие, но гораздо менее громкие случаи.

Когда я работал в Казани, я часто замечал, что кадровые перестановки как вверх, так и вниз в РАН и в Казанском университете, то есть там, где я всё мог наблюдать своими глазами, вызывают ну не то чтобы уж очень сильные негативные эмоции, но какую-то унылую тоску. Поначалу я не видел в этом никакой глобальной закономерности, смотрел на каждый случай по отдельности. Кто-то получает должности деканов, проректоров, завлабов, места во всяких советах, кому-то дают группы, помещения, премии и грамоты, всеми силами обеспечивают защиту диссертаций, а кто-то, наоборот, не переизбирается, не находит себя в списках, кого-то очень убедительно просят освободить должность, например, замдекана («Ну, ты ведь сам всё понимаешь!..») или не участвовать в конкурсе, и т. д.

Обычно всё это делается без скандалов и не спеша. Но делается. Не получилось сейчас — ничего, подождем до следующего удобного момента. Ну, в принципе, обычная жизнь, в каждом случае свои обстоятельства с предысторией, свои взаимоотношения, своя политика. По-всякому бывает. Но в целом весь этот кадровый метаболизм за последние лет десять-пятнадцать оставлял ощущение какой-то надвигающейся серой тучи. Я сейчас намеренно не пишу о тех, кого каждый день показывают по телевизору, о министрах, депутатах и прочих вип-персонах, это отдельный разговор. Я о мелких и средних начальниках, о тех, с кем обычные люди встречаются каждый день и от которых непосредственно зависят. Их гораздо больше, и они гораздо важнее министров и депутатов. Так вот, хотя мои личные наблюдения большой статистики, конечно, не образуют, тем не менее с какого-то момента мне стало казаться, что все эти кадровые продвижения как будто кем-то очень тонко управляются. Как будто бы есть какие-то неписаные, но жесткие инструкции для сортировки на тех и этих.

Если сказать, что в начальники продвигаются в основном бездари, умеющие только лизать задницу более высокому начальству, то это будет очень сильным упрощением, хотя и такие тоже есть. Нет, среди тех, кто сейчас в административном фаворе, есть немало грамотных специалистов. Практически все они — люди очень неленивые. Многие — бесспорно умные. Некоторые искренне стараются не делать мерзостей и выглядеть прилично, ну, в рамках реальных возможностей, конечно. (Причем, по моему ощущению, в Академии о приличиях заботятся побольше, в университете как-то всё намного проще и циничней.) Короче, люди разные, но есть у них почти у всех нечто общее.

Я долго не мог сообразить, как это правильнее сформулировать, но сейчас думаю, что правильно было бы сказать так: они все жутко трусливые. Их трусость, может быть, не видна с первого взгляда, и, конечно, — что вы, что вы! — это совсем не трусость, это только лишь благоразумие, трезвый взгляд на вещи, учет реальных обстоятельств, желание добиться конкретного результата, а не просто руками махать и т. п. Но это именно она, трусость, которая является пропуском в нынешние российские так называемые социальные лифты.

Конечно, никто сверху никаких явных установок по кадровой политике не дает. Это происходит плавно и постепенно само собой: начиная с самого-самого верха, они по цепочке вниз просто воспроизводят себе подобных. Даже если речь идет о выборах снизу, например о выборах в ученый совет или о выборах декана, есть масса мягких способов организовать процесс так, чтобы он не привел к ненужным эксцессам, конечно никаких формальностей не нарушая.

Да-да, я прекрасно понимаю, что смелых людей вообще не очень много, а в России особенно — сказывается многодесятилетняя масштабная селекция. Тем не менее среди лидеров процент независимых, свободных людей явно должен быть выше, на то они и лидеры. Пусть не все, но должна быть некоторая критическая масса, которые не боятся. Иначе общество будет гнить. Но именно такие сейчас строго противопоказаны для нынешней системы. Даже отдельные единичные вкрапления небоязливых личностей методично и старательно вычищаются. Все эти трусливые начальники, огромной своей массой намертво цементирующие всю страну, в хмуром единении внимательно оглядываются по сторонам — ну, кто тут еще не наш? Ты? Ну что ж, дорогой, пришло время делать выбор — выбирай…

Кстати, о выборе. Есть такие люди, которых знаешь давно и хорошо (либо о ком много слышал от знакомых, которым полностью доверяешь), про них с уверенностью можно сказать: ну вот этот точно ни при каких обстоятельствах не переродится, он, может быть, на амбразуру не полезет, но уж, по крайней мере, сам в этой мерзости участвовать не будет. Были такие люди, конечно, и у меня, про которых я мог сказать вот именно такие слова… Хм, не я первый заметил, что последние годы российской действительности подарили нам много открытий во взглядах на, казалось бы, незыблемые понятия и на людей, в которых раньше нисколько не сомневался. Вот интересно: иногда именно такие люди, правда в гомеопатических дозах, рекрутируются нынешней системой. Поначалу думаешь: ну, слава богу, вот будет там хоть один, который не из этих! Проходит время… ну, в общем, дальше вы поняли.

Мне лично не доводилось ни с кем из них вести задушевных разговоров, но некоторые друзья рассказывали. Где-нибудь на даче после второй бутылочки они произносят примерно такой монолог: «Ты что думаешь, я не понимаю, что там ващебл*п*ц происходит? Да я это лучше тебя знаю, я сам в этом говне варюсь каждый день! И что теперь, только плакать да скулить? Дело делать-то всё равно надо, и я его делаю!» Ну, монолог вполне ожидаемый. Только лукавят они. Не для дела их там привечают, а для того чтобы они — вот именно они — в нужный момент промолчали. И они молчат. А если обстоятельства раком поставят, такое тоже случается, то приходится не только молчать, а и говорить. И они говорят. Потому что они трусливые.

Когда я затевал всё это писать, мне хотелось сделать что-то вроде обращения — мол, друзья дорогие, не ходите вы в начальники. Оставь-те вы это «я хочу вступить в КПСС, чтобы сделать ее лучше». Лучше вы ничего не сделаете, а вот вас хуже — могут сделать запросто. Сколько уже этих «точек невозврата» пройдено, ну сколько их еще нужно?! Путь туда не очень сложен, а вот обратно — зачастую невозможен. Но по-том подумал, что делать такие призывы из своего благополучного далёка не совсем честно. Да-да, я всё понимаю, сам там еще недавно жил, пусть бросит камень тот, кто… ну, и так далее. Поэтому, да, лучше мне ни к чему не призывать. У каждого своя голова на плечах, каждый сам со своей совестью разберется. Но всё же, если сможете — постарайтесь не бояться.

http://rheif.livejournal.com/37037.html