О том, как происходило реформирование науки под руководством министра культуры РФ Владимира Мединского в Российском институте истории искусств (Санкт-Петербург), рассказывает кандидат искусствоведения, бывший старший научный сотрудник сектора актуальных проблем современной художественной культуры этого института Игорь Вдовенко. Он был уволен из РИИИ 16 октября 2013 года.
Этап 1. «Оптимизация» трудовых прав
Первое, что было сделано новой администрацией, – изменение режима работы. Традиционно в Институте существовало два «присутственных» дня – понедельник и среда, остальные («неприсутственные») отводились для работы в библиотеках, архивах, музеях, посещения выставок, театров, концертов и т.д. -т.е. деятельности, необходимой для написания научных работ, которые собственно и являются основным продуктом, «производимым» научными сотрудниками. Новый распорядок работы требовал присутствия работника «на территории работодателя» ежедневно с 9 до 18, что, как не трудно догадаться, практически полностью уничтожало возможность нормально работать.
Не выполнявшие это распоряжение сотрудники (причем, естественно, не все, а особо неугодные новой дирекции) отлавливались администрацией в неприсутственные дни. На них составлялись акты, объявлялись выговоры и некоторые (наиболее «шумные и принципиальные») на основании этих актов были уволены. Тут надо сразу оговориться, что в настоящий момент все уволенные сотрудники Института подали на новую администрацию в суд, т.к. по мнению консультирующих профсоюз РИИИ юристов, приказ, вводящий этот новый распорядок, нарушал сразу несколько статей действующего трудового законодательства.
Параллельно с введением нового режима работы администрацией также было предложено всем сотрудникам подписать дополнение к индивидуальным трудовым договорам, содержащее в себе, в частности, пункт о фактическом запрете на любые формы совместительства. Надо ли говорить о том, что практически все научные сотрудники, имеющие основным местом работы РИИИ, работают где-то еще: преподают, сотрудничают с различными культурными организациями, фондами, работают в жюри фестивалей и т.п.
Все 100 лет существования Института именно эта связка научной, академической деятельности с практической работой, позволяющей апробировать, «внедрять в жизнь» результаты научных исследований, считалась особо ценной, и вдруг она оказывается под запретом. Работающие же «где-то еще» сотрудники оказываются перед выбором: либо уйти с той, дополнительной работы, либо перейти на совместительство здесь, в РИИИ.
Меры давления, оказываемые новой администрацией на отказывавшихся подписать это дополнение сотрудников, очевидно, выходили за рамки нормальных трудовых отношений: именно их ловили в «неприсутственные» дни, им отказывались подписывать командировки, отпуска за свой счет и т.д.
Более того, было выпущено специальное распоряжение, согласно которому не подписавшие это дополнение до 1 ноября будут уволены из Института, что так же, по уверениям юристов, является грубейшим нарушением трудового кодекса, т.к. трудовой договор является добровольным согласием сторон.
Любые попытки коллектива и профсоюза Института урегулировать создавшуюся ситуацию администрацией бойкотировались (причем, опять же зачастую с нарушениями трудового законодательства). Так, например, администрация уклонилась от переговоров с профсоюзом по заключению нового Коллективного договора, запретила проведение профсоюзных собраний на территории института и вообще любых собраний коллектива, не отвечала на запросы профкома и т.д.
Этап 2. «Оптимизация» научной работы
Теперь что касается институциональной деятельности. До прихода новой администрации в Институте действовали два совета: научный и диссертационный. В настоящий момент они оба не работают. Причем они не закрыты, а просто не работают. Деятельность научного совета приостановлена администрацией на основании того, что (якобы) несколько лет назад «при голосовании была нарушена процедура». В июле, когда об этом было объявлено, приостановка деятельности совета сопровождалась обещаниями «всё исправить как можно быстрее, максимум к концу октября», но октябрь уже закончен, а работа совета не возобновилась.
Диссертационный совет не работает по причине увольнения некоторых его членов (в том числе председателя), и опять же пока ничего не сделано. Намеченные защиты диссертаций сорваны, планы по защитам не могут быть сформированы, принятые этим летом аспиранты не могут утвердить темы и т.д.
Отсутствие советов фактически ставит вопрос о легитимности самого дальнейшего существования Института, ведь (не говоря об аспирантах) любая работа, выполненная в Институте, любая новая тема должны пройти совет.
Этап 3. «Оптимизация» кадров
И наконец, что касается «кадрового состава». Изначально при назначении нового директора представители Министерства культуры (в частности, замминистра г-н Ивли-ев) заявляли, что «к коллективу Института у Министерства претензий нет», что речь идет лишь об оптимизации деятельности, что «ни у кого нет планов разогнать Институт и всех “поувольнять». При этом определенные опасения относительно предстоящих сокращений всё же оставались. Связаны они были в первую очередь с тем, какими средствами Министерство культуры выполняет постановление президента об увеличении заработной платы.
Напомню: 597-й указ президента от 7 мая 2012 года «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики» предусматривает рост зарплаты работникам бюджетной сферы, в том числе – научным сотрудникам. К 2017 году зарплата научных сотрудников должна составлять 200% от средней по региону, в 2013 – 128%.
И, по мнению Министерства, это повышение зарплаты должно происходить не за счет выделения дополнительного финансирования, а за счет перераспределения фонда оплаты труда, т.е. методом банального сокращения числа работников. Причем ответственность за эти сокращения Министерство перекладывает на директоров подведомственных ему институтов. И тут надо заметить, что просто взять и уволить без всяких оснований человека, выполняющего план (т.е. соблюдающего условия действующего трудового договора), по закону практически невозможно.
Немного арифметики: в начале года в Институте насчитывалось 184 ставки, что для подобного рода институтов совсем не много (для сравнения -в московском Институте искусствознания на тот же момент их было 344). Первое увеличение зарплаты и, соответственно, первое сокращение прошло еще при предыдущем директоре. Татьяна Клявина, честно пытаясь решить поставленную Министерством задачу, уговаривала людей перейти на полставки, пенсионеров уйти на пенсию и т.д.
В результате к концу апреля 2013 года из 184 ставок осталось всего 112, из которых собственно на научных сотрудников приходилось 82 (из них – 17 докторов наук и 44 кандидата). При этом рост зарплаты так и не смог достигнуть 100% региональной. Когда же 6 мая из Министерства пришло распоряжение довести зарплату до 128% (и снова без дополнительного финансирования), Клявина отказалась сокращать еще 30%, мотивируя это тем, что дальнейшее уменьшение научных сотрудников просто убьет Институт. Нужно будет закрывать целые сектора, ликвидировать целые направления. Да и вообще, что будет с И нститутом, в котором научных сотрудников останется чуть больше 50 человек? Т. Клявину уволили 18 июня 2013 года [1], а новая администрация подобными вопросами не задается.
Для начала, как было уже сказано, были изменены условия работы (вероятно, в надежде на то, что все сами разбегутся). И в какой-то мере это дало свои плоды, некоторые научные сотрудники, не выдержав прессинга со стороны администрации, написали заявления об уходе «по собственному желанию». Практически полностью сменилась административная часть (замдиректора по научной работе, заведующая аспирантурой, секретарь директора, начальник канцелярии, заведующий отделом кадров).
Следующим этапом стала серия увольнений за «прогулы». И наконец (на настоящий момент) самое последнее: неделю назад администрация объявила о сокращении еще двадцати сотрудников «в связи с оптимизацией штатного расписания». Причем понятно, что «оптимизация штатного расписания» (предполагающая, как мы понимаем, выполнение той же работы, но меньшим количеством работников) в данном случае просто слово. Естественно, что никто из оставшихся научных сотрудников за уволенных их работу (их план, являющийся, вообще-то, госзаданием) выполнить не сможет.
1. Об увольнении Т. Клявиной
см. http://www.rosbalt.ru/piter/2013/06/19/1142445.html и http://izvestia.ru/news/552284
Загрузка...