«Не верны ни официальные цифры, ни цифры Б. Соколова»

Публикуем комментарий Кирилла Александрова, канд. ист. наук, старшего научного сотрудника (по специальности «История России») энциклопедического отдела филфака СПбГУ.

– Как бы Вы прокомментировали расчеты погибших в Великой Отечественной войне, произведенные Борисом Соколовым?

– При оценке безвозвратных потерь необходимо опираться в первую очередь на результаты учета погибших по картотекам безвозвратных потерь в IX и XI отделах Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) РФ. Таких личных карточек, как сообщил в марте 2009 г. в разговоре со мной один из сотрудников IX отдела, – более 15 млн (вместе с офицерами и политработниками).

Еще ранее, в 2007 г., впервые на одной из научных конференций близкие данные ввел в научный оборот старший научный сотрудник ЦАМО и сотрудник Института военной истории полковник Владимир Трофимович Елисеев. Он сообщил слушателям, что суммарная цифра безвозвратных потерь по результатам учета карточек в картотеках двух отделов ЦАМО – более 13,6 млн человек. Сразу оговорюсь: это после изъятия дублирующих карточек, которое производилось методично и кропотливо сотрудниками архива на протяжении предыдущих лет. Естественно, что многие категории погибших военнослужащих не учитывались вообще (например, призывавшиеся непосредственно в части по ходу боев из местных населенных пунктов) или сведения о них хранятся в других ведомственных архивах.

Дискуссионным остается вопрос о численности Вооруженных Сил СССР к 22 июня 1941 г. Например, группа генерал-полковника Г.Ф.Кривошеева оценивала численность РККА и ВМФ на 22 июня 1941 г. в 4,8 млн человек, причем не ясно, включены ли в это число пограничники, личный состав ВВС, войск ПВО и НКВД. Однако известный российский ученый М.И.Мельтюхов привел гораздо большие цифры – 5,7 млн (с учетом численности военнослужащих ВВС, войск НКВД и погранвойск). Плохо был поставлен учет призванных в 1941 г. в армии народного ополчения. Таким образом, предположительно реальные цифры тех, кто погиб в рядах Вооруженных Сил СССР (включая партизан), по нашим оценкам, составляют ориентировочно 16-17 млн человек.

Очень важно, что эта ориентировочная цифра в целом коррелирует с результатами долгих исследований группы квалифицированных российских демографов из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН – Е.М.Андреева, Л.Е.Дарского и Т.Л.Харьковой.

Почти 20 лет назад эти ученые, проанализировав огромный массив статистического материала и переписей населения СССР за разные годы, пришли к выводу, что потери погибшими юношей и мужчин в возрасте 15-49 лет составили примерно 16,2 млн человек. При этом сведениями из картотек ЦАМО демографы РАН не пользовались, так как на рубеже 1980-1990-х годов они еще не были введены в научный оборот.

Естественно, что для полноты картины нужно исключить какую-то часть 15-17-летних подростков, погибших не на военной службе, а также включить погибших на военной службе женщин и мужчин в возрасте старше 49 лет. Но в целом ситуация представима… Таким образом, и официальные цифры Министерства обороны РФ в 8,6 млн погибших советских военнослужащих, и цифры Б.В.Соколова представляются неверными.

Группа генерала Кривошеева объявила официальную цифру в 8,6 млн еще в начале 1990-х годов, но, как убедительно показал полковник В.Т. Елисеев, Кривошеев познакомился с содержанием картотеки безвозвратных потерь рядового и сержантского состава лишь в 2002 г. Борис Соколов, как мне кажется, допускает ошибку в методике расчета. Думаю, что известная цифра в 27 млн погибших граждан СССР вполне реалистична и отражает подлинную картину. Однако, вопреки распространенным представлениям, основную долю погибших составили именно военнослужащие, а не гражданское население Советского Союза.

Кроме того, очень большая доля потерь гражданского населения приходится на умерших в советском тылу в результате резкого ухудшения общих условий жизни, особенно это касается детей и заключенных (для 1942 г.).

На фронте гибли в первую очередь мужчины, а среди гражданского населения – женщины и дети. Но расчеты группы Андреева наглядно показывают: дисбаланс между мужчинами и женщинами в послевоенном СССР был именно результатом огромных потерь мужчин, т.е. фронтовых, а не тыловых потерь.

– Какие еще нерешенные научные проблемы, кроме потерь в ВОВ, остаются перед историками?

– Наиболее актуальными вопросами по истории войны (кстати, некоторые из них обозначил еще в середине 1990-х годов Б.В. Соколов), на мой взгляд, представляются следующие:

1. Военно-политические планы и намерения Сталина в первой половине 1941 г.;
2. Значение экономической помощи западных союзников для советских военных усилий в 1941-1945 гг. (кстати, на эту тему блестящую статью недавно опубликовал профессор и доктор исторических наук М.Н.Супрун из Архангельского университета);
3. Участие Советского Союза во Второй мировой войне в период с сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. и влияние советско-германского экономического сотрудничества на расширение войны в Европе и нацистской агрессии;
4. Вклад граждан Советского Союза в военные усилия Германии и ее союзников в 1941-1945 гг.;
5. Дискуссия о целях и задачах партизанского движения на оккупированных территориях СССР: инструмент дезорганизации тыла противника или политического контроля за поведением местного населения?;
6. Военный и экономический вклад Великобритании, Франции и США в борьбу антигитлеровской коалиции в 1939-1945 гг.: оценка усилий;
7. Морально-политическое и профессиональное состояние РККА накануне войны с Германией;
8. Преступления советских военнослужащих против военнослужащих противника и гражданского населения;
9. Ужесточение власти номенклатуры ВКП(б) в СССР в годы войны: причины, механизм, последствия;
10. Быт и повседневная жизнь населения на оккупированных территориях СССР;
11. Советские военные операции в 1942-1943 гг.: дискуссия о подлинных целях и упущенных возможностях.

Очень важным и принципиальным мне кажется изучение поставленных вопросов только в контексте истории всего советского государства, начиная с 1917 г., без чего невозможно установление причинно-следственных связей. К сожалению, мне кажется, именно нежелание многих исследователей и авторов научно-популярной литературы изучать историю войны в общем контексте истории советского государства составляет сегодня серьезную проблему. Например, как можно здесь избежать дискуссии о подлинных причинах, целях, механизме и последствиях коллективизации?

* * *

«Коллаборационизм – белое пятно войны»

Публикуем также короткий комментарий канд. ист. наук, зам. главного редактора журнала «Вокруг света» Никиты Соколова.

– Какие еще нерешенные научные проблемы, кроме потерь в ВОВ, остаются перед историками?

– На мой взгляд, самое большое белое пятно – это коллаборационизм вообще, а хиви (от нем. HilfswiLLiger – желающий помочь), вспомогательные части из советских пленных (http://ru.wikipedia.org), и власовцы – в особенности.