Их добьют – за нас возьмутся

Колонки в ТрВ пишутся заранее, и я не знаю, что будет происходить в моей стране в момент выхода газеты. Надеюсь, что ничего. Пошумели, подрались, разошлись. Это самый вероятный вариант, но ведь невозможная и немыслимая вещь уже случилась: десять тысяч отморозков вскидывали под стенами Кремля руки в фашистском приветствии, ну точно как на фотографиях из гитлеровской Германии, а потом спустились в метро – убивать непохожих.

Ну да, десять тысяч опасных идиотов на десятимиллионную Москву – это не очень много. Если только это не вершина айсберга. Мы-то ведь живем в ужасно благополучном мире, по утрам мы вежливо здороваемся с темноволосыми людьми, которые убирают тротуары и офисы, строят и ремонтируют дома, водят транспорт, продают нам свежевыпеченные булочки – удовлетворяют витальные потребности общества, чтобы у него оставалась возможность платить нам, чуть лучше образованным, за вторичные потребности: за журналистику там или за науку. При этом мы ничего, к счастью, не знаем о том мире, в котором живут эти волчата с Манежной площади, где одна пьяная толпа дерется с другой пьяной толпой, где не принято любить свою работу и где социальные связи ограничиваются одноклассниками да соседями по лестничной клетке, и человек не может с детства привыкнуть к тому, что все люди разные и это нормально.

Очевидно, что если человек способен к открытым проявлениям национализма, то его голова работает как-то совершенно иначе, и я боюсь, что я неспособна понять – как именно, а тем более – что с этим делать. По-видимому, его жизнь бессмысленна и бесперспективна настолько, что я бы в такой ситуации лучше сразу утопилась. Для него это норма – его родители тоже так жили, – поэтому он топиться не идет, но, поскольку все-таки чувствует экзистенциальный ужас и одиночество во Вселенной, начинает искать своих, а потом вместе с ними – искать виноватых. Очевидно, что при низком уровне рефлексии обе эти группы – и виноватые, и свои – должны определяться по каким-нибудь максимально очевидным признакам, типа красно-белых шарфиков или формы носа. Конечно, дружить против какой-нибудь реальной проблемы, типа коррупции, совершенно невозможно, потому что у взяточника на лбу не написано, что он взяточник, его невозможно вытащить из вагона метро и избить, а вот против фенотипических признаков дружить легко и приятно. Проблема в том, что, если из Москвы прямо завтра уедут все мигранты, жизнь не то что не станет лучше, а напротив – начнутся серьезные экономические проблемы. И тогда этим ребятам придется выбирать следующего фенотипического врага. Предлагаю очкариков.

В московском метро есть примерно такое объявление: «Найди работу. Сними квартиру. Живи без наркотиков». Я сомневаюсь, что оно на кого-то действует, потому что это с позиции нормального человека хорошо иметь жилье и работу и не быть наркоманом, а вот если целевой аудитории уже знакомы ощущения от опиатов, то вряд ли она согласится променять их на эту вашу скучную человеческую жизнь. То же самое и здесь: заниматься своими делами, полагаю, не так увлекательно, как наряжаться в шарфик и орать бредовые лозунги. Там должен получаться какой-то безумный гормональный коктейль из адреналина, кортизола и тех же эндорфинов. Юные плохо воспитанные самцы человека вообще любят объединяться в стаи, драться и орать. Было бы гениально, если бы военкомат додумался 11 декабря установить на Манежной площади свой приемный пункт. Хочешь сбиваться в стаи – страна предоставит тебе такую возможность.

Потому что иначе совсем непонятно, что делать с этой… какое бы подобрать цензурное слово… частью общества. Тот факт, что она вообще есть – а тем более, что она многочисленна, – вызывает ужас и омерзение, но, кроме них, еще и жалость («такой молодой, а уже столько проблем»). Хорошо бы их как-то исследовать, понять, чего им не хватает на самом деле, какие именно проблемы им компенсирует национализм и может ли общество им чем-то помочь. Может, им сеть вечерних школ нужна? Или спортивных секций? Или стоит замутить какой-нибудь глобальный нацпроект типа освоения целины и согнать их туда? Я надеюсь, что теперь государство задумается о том, как можно помочь этим несчастным. Всё-таки десять тысяч в центре столицы – эти ребята сделали всё возможное, чтобы обратить внимание общества на свои психические нарушения.