Сегодня нас уже не удивляет говорящий смартфон, из которого доносится приятный женский голос персонального помощника, будь то система искусственного интеллекта Siri или Алиса. Но представьте, как бы удивился и испугался средневековый монарх, купец или монах, когда с ним начала бы разговаривать, например, отделенная от тела голова.
Легенда о говорящей искусственной голове появляется в ряде значительно отличающихся друг от друга версий с XII по XVII век. И каждая из них соотносится с именами известных интеллектуалов Средневековья.
Герберт Орильякский (945–1003), архиепископ Реймса и Равенны, будущий папа римский Сильвестр II, был ключевой политической и интеллектуальной фигурой своего времени, поскольку ему покровительствовал император Священной Римской империи Оттон I. Герберт был наставником и советником Оттона II и Оттона III и сыграл решающую роль в возвышении Гуго Капета, ставшего королем Франции. Будучи одним из самых образованных людей своего времени, Герберт добился расцвета образования благодаря своей неустанной реформаторской деятельности в качестве учителя, священнослужителя и понтифика. Ему возносили похвалы как ученые, так и политические лидеры — за огромную эрудицию, изобретательность и скромность. Но спустя столетие после смерти Герберта английский историк Уильям Мальмсберийский в своей «Истории английских королей» (1125) изображает Герберта еретиком и безумным колдуном, который в конечном итоге получил по заслугам за свои злодеяния. (Император и папа были изгнаны из Рима в Равенну.)
Легенда начинается с того, что Герберт, обучаясь у сарацин в Испании, крадет книгу знаний у своего учителя, могущественного исламского философа, и, спасаясь от преследования, обращается за помощью к дьяволу, которому обещает свою душу. В следующей фантастической истории Герберт использует некромантию, чтобы найти спрятанные в Риме сокровища Октавиана, но ему не удается завладеть богатствами, потому что их охраняют подвижные золотые статуи. Возможно, именно эти статуи вдохновили Герберта на создание искусственной головы, которая могла говорить, односложно отвечая «да» или «нет» на вопросы о будущем. Устройство уверяет Герберта, что он не умрет, пока не отслужит мессу в Иерусалиме. Обрадованный Герберт случайно посещает церковь Святой Марии Иерусалимской в Риме, которую также назвали «Иерусалимской церковью», там во время мессы ему становится плохо, и Герберт умирает.
Источником этих клеветнических историй были труды кардинала Бруно, сторонника архиепископа Равеннского Гиберта (ок. 1029–1100), которого назначил антипапой Климентом III император Генрих IV во время его борьбы за инвеституру с папой Григорием VII. Будучи сторонником раскола, Бруно намеревался изобразить недавних римских понтификов, начиная с Сильвестра II, в образе злых волшебников, которые развратили папство, продав души Князю мира сего. Бруно, вероятно, не выдумывал истории оптом, а скорее расширил ранее циркулировавшие слухи о Герберте, которые возникли не только из-за его репутации эрудита, но и потому, что он провел некоторое время в качестве молодого ученого в Испании, после того как его блестящие способности были признаны графом Борелем II Барселонским, который стал покровителем Герберта. Нет никаких доказательств того, что он посещал контролируемые мусульманами места, такие как Кордова или Сарагоса, но он соприкоснулся с изучением арабского языка, поскольку принес в христианский мир новые математические знания, включая использование девяти арабских цифр и абака. В воображении того периода Испания была страной, где процветали все формы магии, страной астрологии и некромантии, а также язычников и темных искусств.
Политически мотивированная клевета со стороны противников папы Сильвестра II и магическая репутация Испании дают объяснение легендам о колдовстве Герберта, однако искусственная говорящая голова продолжает появляться в легендах, связанных с другими крупными интеллектуалами Средневековья.
Наиболее известная история с участием учителя Церкви, философа и богослова Альберта Великого (ок. 1200–1280) и его ученика Фомы Аквинского (ок. 1225–1274) появляется в трактате 1373 года Rosaio della vita Маттео Корсини. Согласно легенде, Альберт Великий смог сделать металлическую статую, наделенную способностью говорить и рассуждать. Однажды монах (в более поздних легендах он получит имя Фомы Аквинского) отправился на поиски Альберта в его келью. Поскольку Альберта там не было, статуя ответила. Монах решил, что это идол, и, руководствуясь Святым Писанием, уничтожил его. Когда Альберт узнал о случившемся, он очень разозлился и заявил ученику, что создавал разумную статую целых тридцать лет.
Возможно, из уважения к Альберту Великому в легенде нет намека на то, что при создании робота использовалась темная магия или некромантия, хотя Альберт учитывал расположение звезд, когда проектировал статую. Возможно, рассказ следует расценивать как поучительную историю о том, что плод многолетнего труда был уничтожен невежеством.
Вскоре после появления истории Корсини английский поэт Джон Гауэр (1330–1408) поведал аналогичную легенду в «Признании любовника», но на этот раз о Роберте Гроссетесте, философе XIII века, канцлере Оксфордского университета и епископе Линкольна. Гауэр пишет, что Гроссетест, практикуя тайные искусства, потратил семь лет на создание медной головы, которая могла предсказывать будущее, но в самый ответственный момент, во время произнесения пророчества, Гроссетест заснул от усталости.
Роман конца XVI века «Монах Бэкон и монах Бэнгэй» английского писателя и драматурга Роберта Грина сочетает элементы историй Герберта, Альберта и Гроссетеста, в котором Роджер Бэкон создает говорящую голову, а помогает ему монах Бэнгэй. Здесь Бэкон представлен великим ученым и магом, способным творить всевозможные чудеса. Он желает прославиться, создав защитную стену вокруг Англии, чтобы обезопасить ее от иностранных вторжений. Чтобы получить знания, необходимые для подвига, он и Бэнгэй конструируют говорящую голову из меди, которая могла бы открыть им секреты. И снова, как и в истории с Гроссетестом, голова оживает в тот момент, когда Бэкон и Бэнгэй отдыхают. Бэкон оставляет своего помощника Майлза следить за головой, но тот упускает момент и не будит хозяина.
Роджер Бэкон (ок. 1214–1292) появляется в истории Грина не случайно, потому что к XVI веку уже был широко известен трактат Бэкона «Послание монаха Роджера Бэкона о тайных действиях искусства и природы и ничтожестве магии», в котором, помимо прочего, упоминаются различные механические приспособления.
Что же представляла собой говорящая голова? И почему с ней ассоциируются фигуры Герберта, Альберта, Гроссетеста и Бэкона? Помимо того факта, что все они были выдающимися интеллектуалами своего времени, которые сформулировали передовые идеи в области философии и естествознания, они занимались механикой и магией. Например, Герберт разработал конструкцию астролябии. Однако Герберт также верил в гадание путем наблюдения за звездами. В тот период различие между астрономией и астрологией практически отсутствовало.
Точно так же Альберт был одним из первых крупных интеллектуалов, выступивших за изучение естественных наук. Особенно его интересовала алхимия. Существуют свидетельства, что он принимал непосредственное участие в экспериментах по превращению неблагородных металлов в золото.
Роберт Гроссетест и Роджер Бэкон считаются пионерами экспериментального метода в изучении природы. Эти англичане были известны своей большой ученостью, интересовались математикой, механикой и, вероятно, владели инструментами, используемыми в экспериментальных целях. Позже они превратились в легендарных персонажей, обладающих сверхъестественными способностями.
Поэтому говорящие головы стали так же тесно ассоциироваться с учеными людьми, как кошки — с ведьмами.
Что касается самой говорящей головы, то Артур Диксон в своем исследовании Valentine and Orson указывал на ряд древних источников для появления легенды, в том числе на греческие мифы о Талосе, медном охраннике Крита, а также рассказы о египетских говорящих статуях, ветхозаветных идолах терафимах и арабские истории, повествующие об использовании головы трупа для прорицаний.
В целом говорящая голова представляет собой как опасность, так и возможность получить уникальное знание, способное вызвать ужас и возвышенный трепет. Она явилась символом предельного знания, способного как наделять силой, так и разрушать, просвещать и сбивать с толку, очаровывать и ужасать.
История говорящей статуи или головы занимала прочное место в воображении раннего Нового времени, о чем свидетельствуют ее многочисленные упоминания в дискуссиях эпохи Возрождения о механике и чудесах. Дальнейшие вариации легенд о говорящей голове представлены в работе французского ученого и библиотекаря Габриэля Нодэ (1600–1653) Apologie pour tous les grands personnages qui ont esté faussement soupçonnez de magie (1625), где автор утверждал, что Фома Аквинский уничтожил творение Альберта не потому, что считал автомат идолом, а потому, что не смог вынести чрезмерной болтовни робота. Итальянский врач, алхимик и философ Джамбаттиста делла Порта (1535–1615), обсуждая говорящую голову в своем труде Magiae naturalis (1558), считал, что говорящая голова не могла быть создана с помощью астрологии. Скорее всего, полагал ученый, в искусственной голове была хитроумным способом спрятана длинная свинцовая трубка, в которую произносились слова.
Сразу же вспоминается бессмертное произведение Мигеля де Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», в котором тоже упоминается искусственная голова. Во второй части эпопеи богатый кавальеро дон Антоньо Морено показывает Дон Кихоту бронзовую голову, которую сделал гостивший у него великий чародей:
После обеда дон Антоньо взял Дон Кихота за руку и провел в дальний покой; единственное украшение этого покоя составлял столик, по виду из яшмы, на ножке из того же камня, а на столике стояла голова, как будто бы бронзовая, напоминавшая бюсты римских императоров. <…>
Наконец дон Антоньо взял Дон Кихота за руку, провел ею по бронзовой голове, по всему столику и по яшмовой его ножке, а затем сказал:
— Голова эта, сеньор Дон Кихот, была сделана и сработана одним из величайших волшебников и чародеев на свете, если не ошибаюсь, поляком по рождению, учеником того самого знаменитого Эскотильо, о котором рассказывают столько чудес. Помянутый чародей, живя у меня в доме, за тысячу эскудо сделал мне эту голову, обладающую особым свойством и способностью отвечать на все вопросы, какие только задают ей на ухо. Предварительно волшебник чертил фигуры, писал магические знаки, наблюдал звезды, определял точки расположения светил, и в конце концов у него получился перл создания, в чем вы сможете удостовериться не раньше завтрашнего дня, оттого что по пятницам голова молчит, а нынче как раз пятница, так что нам придется подождать до завтра. За это время ваша милость может обдумать свои к ней вопросы, мне же известно по опыту, что в ответах она не лжет.
Дон Кихот подивился таковой способности и особенности головы, и ему трудно было поверить словам дона Антоньо, но как до испытания оставалось немного времени, то он предпочел в это не углубляться и лишь выразил дону Антоньо свою признательность за величайшее доверие, какое тот ему оказал1.
Голова остроумно отвечает на вопросы дона Антоньо, Дон Кихота и Санчо, а также благородных идальго и дам, однако позже выясняется, что это не более чем искусный обман:
Дон Антоньо Морено по образцу головы, виденной им в Мадриде, работы некоего резчика, сделал такую же у себя дома, дабы развлекаться самому и поражать людей несведущих; устройство же ее состояло вот в чем. Доска столика сама по себе была деревянная, но расписанная и раскрашенная под яшму, равно как и его ножка, от которой для большей устойчивости расходились четыре орлиные лапы. Голова, выкрашенная под бронзу и напоминавшая бюст римского императора, была внутри полая, так же точно как и доска столика, в которую голова была до того плотно вделана, что можно было подумать, будто она составляет с доской одно целое. Ножка столика, так же точно полая, представляла собой продолжение горла и груди волшебной головы, и все это сообщалось с другой комнатой, находившейся под той, где была голова. Через все это полое пространство в ножке и доске стола, в груди и горле самого бюста была чрезвычайно ловко проведена жестяная трубка, так что никто не мог бы ее заметить. В нижнем помещении, находившемся непосредственно под этим, сидел человек и, приставив трубку ко рту, отвечал на вопросы, причем голос его, словно по рупору, шел и вниз и вверх, и каждое слово было отчетливо слышно, — таким образом, разгадать эту хитрость было немыслимо. Ответы давал один студент, племянник дона Антоньо, юноша
сообразительный и находчивый, а как дядя его предуведомил, кого именно он приведет в комнату, где находилась голова, то дать скорые и правильные ответы на первые вопросы для него не составляло труда, а дальше он уже отвечал наугад, однако человек он был догадливый, оттого и попадал в точку. К сему Сид Ахмет прибавляет, что чудодейственное это сооружение просуществовало еще дней десять — двенадцать, а затем по городу распространился слух, что в доме у дона Антоньо имеется волшебная голова, которая отвечает на любые вопросы, и тогда дон Антоньо из боязни, как бы это не дошло до вечно бодрствующих ревнителей благочестия, сам сообщил обо всем сеньорам инквизиторам, они же велели ему забавы сии прекратить, а голову сломать, дабы она не являла соблазна для невежественной черни.
Роман Сервантеса, написанный почти в тот же период, что и объяснения Порта, показывают переход от суеверий, колдовства и магии к натуралистическим объяснениям чудес, проводимый многими философами и творцами будущей научной революции. В это же время происходит настоящий расцвет автоматов, связанный с искусством изготовления часов с подвижными фигурами (самые известные — в Страсбургском соборе и на пражской ратуше), которые значительно укрепили веру в то, что ученые люди могли держать у себя дома роботов вроде говорящего помощника Альберта Великого.
Александр Речкин
1 Перевод Николая Любимова.
(4 оценок, среднее: 4,50 из 5)
Загрузка...