Первый блин вышел не комом: то, что Всероссийский чемпионат сочинений (ВЧС), о котором нам уже приходилось рассказывать на страницах «Троицкого варианта» [1], оказался удачным проектом, свидетельствует и энтузиастический подъем, на котором он проходил, и очень хорошее интеллектуальное и эмоциональное послевкусие от него. Значит, в следующем году как минимум чемпионату быть — и самое время для подведения первых итогов.
28 февраля 2021 года при участии президента РАН Александра Сергеева и ректора НИУ ВШЭ Ярослава Кузьминова в культурном центре НИУ ВШЭ прошла церемония закрытия чемпионата. Статистика ВЧС такова: из 31 тыс. зарегистрировавшихся онлайн до отборочного этапа дошли 10,5 тыс. человек (что очень неплохой показатель для мероприятия, проводимого в первый раз); примерно 1600 были допущены до регионального этапа (планировавшееся изначально проведение этого тура на базе 14 столичных и региональных вузов-партнеров пришлось перенести по известным причинам в онлайн — как и финал).
Наконец, 186 победителей регионального этапа встретились в финале, где и были определены победители и призеры состязания — они получили дополнительные баллы для поступления в выбранный ими вуз (из числа партнерских), а также разные бонусы.
Идеологи и организаторы ВЧС осознавали, что им предстоит проскочить между Сциллой так называемого итогового сочинения, которое все выпускники вот уже шесть лет пишут в декабре, и Харибдой многочисленных олимпиад — прежде всего Всеросом, на которые рекрутируются самые активные и амбициозные школьники, рассчитывая с их помощью прорваться в желанные вузы…
Итоговое сочинение, увы, изначально оказалось малоудачным изобретением, шаблонизировавшись и выродившись в традиционное «сочинение по литературе» с морально-дидактическим уклоном. Опасность шаблонизации всё больше осознается и инициаторами олимпиад, вместе с итоговым сочинением давно уже обрастающих специфической инфраструктурой по натаскиванию на них (о чем неоднократно с тревогой писали эксперты; последний пример — известный просветитель Светлана Бурлак [2]).
Позиционируя ВЧС как интеллектуальное состязание нового типа, его создатели называли его между собой «сочинением по физкультуре», стараясь хотя бы на первом этапе дистанцироваться от практики написания работ о «духовных поисках героев» и от литературы как школьного предмета в целом, предлагая сочинения по девяти направлениям — от математики до спорта. Что же касается опасности шаблонизации и, соответственно, натаскивания, то многочисленные отклики участников в соцсетях — отклики отнюдь не разочарованные («Это совсем не похоже на то, что мы привыкли писать в школе и что мы ожидали») — свидетельствовали, что как минимум в первый год этой опасности избежать удалось, а на следующий год, как и на все последующие, разработчики заданий гарантируют постоянное обновление формата. Но каков был формат этого года?
Проверка 10 500 письменных работ требует довольно внушительных и человеческих, и материальных ресурсов, поэтому для отборочного тура нужно было придумать другое испытание — в виде теста, причем такого, чтобы проверка могла быть автоматизированной. Под руководством своих преподавателей студенты из лаборатории развития интеллектуальных состязаний НИУ ВШЭ разработали особые тесты — проверяющие не обычную орфографическую грамотность, но грамотность функциональную: умение читать, понимать текст; различать посыл автора, с каким он дает ту или иную информацию; выявлять когнитивные искажения и т. п.
Участники соотносили визуальные мемы с вербальными высказываниями, сравнивали разные высказывания, посвященные коротким мультфильмам, а также комментарии к записям в социальных сетях; для некоторых этот опыт оказался совершенно неожиданным и даже шокирующим, но, судя по откликам, для большинства — очень позитивным и интересным (одна участница даже выразила сомнение, что в разработке заданий участвовали преподаватели вуза, мол, откуда им знать, что такое мемы? — это точно делали студенты!). Безусловно, нужно еще осмыслить, насколько такого рода тесты адекватны для отбора тех, кто на следующем этапе должен писать сочинение… С другой стороны, и те «сочинения», которые ждали прошедших на следующий этап, сильно отличались от привычных школьных, так как требовали от авторов не знания литературы или истории с географией, но владения все теми же навыками критического мышления, умения видеть за любым текстом его автора и у любого текста — его адресата.
Ребята, пришедшие на региональный этап со своими «заготовками», нередко проигрывали тем, кто был готов действовать в условиях максимальной неопределенности: они, как их учили на итоговом сочинении, зачем-то невпопад начинали пересказывать литературные произведения или — в лучшем случае — излагать содержание своего школьного проекта… Тогда как задачи перед ними стояли совершенно конкретные: нужно было на выбор или написать заявку на получение гранта для социального проекта, в основе которого лежат те самые научные или творческие разработки участника; или отрецензировать проблемную статью на тему, обычно выходящую за рамки узкой дисциплины, порекомендовав ее конкретной читательской аудитории; или написать текст своей лекции на научно-популярную тему перед неожиданной аудиторией — вроде депутатов областной думы или работников ЖЭКа… То есть во всех случаях надо было не просто владеть материалом, но и понимать цель своего выступления, видеть, к кому ты обращаешься — и чего ты от него хочешь (а от депутатов думы и от работников ЖЭКа можно и нужно хотеть разного!). Учат этому в школе? Увы, далеко не везде — тем более целенаправленно. А ведь могли бы… В каком-то смысле ВЧС и призван сформулировать школам новый запрос: что нужно современному выпускнику, чтобы быть успешным — адаптивным к бешено изменяющимся условиям современной жизни.
Отдельная история — реакция участников на неудачу: как только были объявлены результаты тура, социальные сети взорвались. Победители осыпали организаторов благодарностями и восторгами, а вот не прошедшие в следующий круг разделились на тех, кто стоически принял свой проигрыш, и тех, кто отнесся к нему очень болезненно. Вполне резонные вопросы и даже замечания перемежались обвинениями и клятвами никогда больше не иметь дела с ВЧС: выяснилось, что многие школьники не умеют адекватно относиться ни к самим испытаниям такого рода, ни — особенно — к своему проигрышу, и это тоже вызов для системы образования.
У ряда претензий была объективная основа: один из самых трудных аспектов любой олимпиады — оценивание работ и его критерии. Если максимально формализовать критерии, как в ЕГЭ, от сомнений в объективности оценки всё равно не уклониться, но в нагрузку получишь вскоре еще и предельно формализованные, однотипные работы, за которыми трудно разглядеть индивидуальность автора. И главное — потеряешь работы, может быть угловатые и даже не совсем ловкие с точки зрения их исполнения, но безусловно несущие печать талантливости: слишком уж неформализуема эта печать.
Если же максимально довериться экспертам и их чувству должного и прекрасного, то защититься от произвола будет трудновато. Разработчики заданий придумали такой подход: каждое сочинение проверяют минимум два эксперта, но, если их оценки расходятся более чем на 30%, подключается третий эксперт, однако итоговый балл в этом случае выставляется не по средней арифметической, а по медиане. Именно этой, третьей оценки и не желали видеть некоторые из ребят: их изумляло, как одна и та же работа могла получить 28 и 76 баллов (случай исключительный, но реальный); но они не замечали, что при медианном подходе проверка третьего эксперта приближает итоговый балл к одному из этих полюсов, обеспечивая бóльшую степень объективности… Смущала их и «встреча» в конце их работы кислого и восторженного отзывов двух экспертов: в жизни такое случается сплошь и рядом, но на конкурсе к такому привыкнуть сложно. Основное же замечание участников к организаторам заключалось в том, что заранее не были показаны критерии. А ведь покажи критерии заранее — и эффект неожиданности был бы смазан, к тому же мгновенно заработала бы индустрия «подготовки». В любом случае это проблема, требующая решения, и разработчики заданий и критериев к ним находятся только в начале пути.
Но самым сильным потрясением для дошедших до финала участников оказалось даже не само сочинение, а то, зачем оно в итоге пригодилось. Финал проходил в два тура, и первый, коллективный, предполагал объединение участников в виртуальные команды по пять-шесть человек — «физики» и «лирики», спортсмены и математики читали сочинения друг друга и, только познакомившись, создавали из этих сочинений коллективный медиапроект, который защищали (опять-таки онлайн) перед жюри с учеными РАН в составе. И вновь обнажились лакуны в школьной системе образования: биться за себя был готов каждый, но взаимодействовать с другими — и работать на общий результат (пусть этот результат обеспечивал всего 20% от общего числа финальных баллов), разделять не только общую победу, но и общий проигрыш… По признанию некоторых участников, кое-кто был готов выйти из игры до срока — но в итоге именно этот опыт оказался самым впечатляющим и плодотворным.
Рефлексия этого опыта, вместе со всем опытом участия в ВЧС, стала индивидуальным туром, причем преподнести эту рефлексию нужно было, опять же, в виде развернутого текста: лекции на TED Talks или на педсовете родной школы, куда участника вызвали, чтобы он рассказал учителям, в чем принимал участие, какой опыт приобрел и от чего, возможно, отказался… И вновь радости и обиды, вновь спор с критериями и с самими оценками — стало заметно, насколько различны приоритеты у вроде бы сверстников: одни идут на олимпиаду за новым опытом, и победа для них приятный бонус, для других же «нужна одна победа»; если же ее не удалось достичь, заработать желанные баллы и прорваться в нужный вуз — весь полученный опыт в глазах таких ребят обесценивается и дискредитируется… хочется надеяться, лишь на время.
В целом же «Своими словами» показал, что, несмотря на перепроизводство разного рода «интеллектуальных состязаний», вакансия олимпиад, проверяющих не предметные знания, а метапредметные компетенции, еще не заполнена — а школы, может быть под давлением привычных форм государственных итоговых проверок, не слишком пока понимают, зачем и, главное, как эти компетенции вырабатывать.
Но есть надежда, что ВЧС продолжится в следующие годы, что его разработчики и организаторы исполнят свою мечту менять формат заданий ежегодно, ускользнув из цепких лап репетиторских институций, что для школьников ВЧС станет альтернативой более привычным и уже начинающим наскучивать традиционным олимпиадным формам, а для школ — одновременно вызовом и источником знания о том, куда неизбежно будет двигаться наше образование.
Михаил Павловец, канд. филол. наук,
доцент НИУ ВШЭ, учитель Лицея НИУ ВШЭ
Фото Даниила Прокофьева
(Высшая школа экономики)
- Павловец М. Зачем нужно сочинение по математике? // ТрВ-Наука. № 318 от 1 декабря 2020 года.
- vk.com/wall71430449_3530
Загрузка...