«…весь этот горький катаклизм, который я тут наблюдаю …»

В Новосибирском технопарке произошел знаменательный диалог между председателем правительства РФ Дмитрием Медведевым и председателем Совета молодых ученых РАН Верой Мысиной. Тот факт, что Вера Мысина лицом к лицу дает советы премьер-министру, а тот слушает и что-то уточняет у нее, является ярчайшей иллюстрацией того, что механизмы формирования репутаций и их влияния на жизнь в России абсолютно фантасмагоричны. И именно это, на мой взгляд, является одной из причин проблем в стране, в том числе и в науке, в том числе и у молодых ученых. Ведь, к сожалению, молодым ученым en masse абсолютно всё равно, кто от их имени беседует с премьером, а премьер-министру абсолютно не важно, человек с какой репутацией у этих самых молодых ученых публично озвучит от их имени нужные тезисы.

Если же вернуться к проблемам, то таковые, имеющие касательство до молодых исследователей, можно разделить на два класса: первый связан собственно с научной работой, второй – с бытом.

Проблемы в организации научной работы, во-первых, связаны с особенностями российского законодательства. Сюда, например, попадают убийственные сложности с бюрократией при закупках и отчетах, проблемы с таможней и многие-многие другие. Во-вторых, с неразвитостью грантовой системы и экспертизы. Из-за этого выделяемые на исследования средства расходуются крайне неэффективно: вкладываются в пафосные программы с очень низким научным выходом, тратятся на псевдоконкурсы или просто растаскиваются. В-третьих, с изоляционизмом и провинциализмом. Международная экспертиза в подавляющем большинстве случаев даже не обсуждается в качестве реалистичного варианта, продолжают выходить никем не читаемые журналы с местечковыми редколлегиями и кругом авторов. В стране чрезвычайно низка мобильность ученых, что делает невозможным осуществление многих разумных программ, эффективно работающих во всем мире, в которых за людей на равных конкурируют научные учреждения по всей стране. Крайне тяжело привлекать ученых (а также аспирантов и т.д.) из-за рубежа. В-четвертых, и это главное, с ложными приоритетами, приводящими к имитации научной деятельности. Ведь так просто сказать: «Мы запустили уникальный спутник», когда никто не спрашивает, а кем же были признаны полученные с его помощью результаты, в чем состоит их научная ценность.

Во многом эти проблемы не специфичны для молодых, а являются общими для всех исследователей. Нельзя создать какую-то отдельную «молодежную науку», если в целом не существует четкого понимания, какая наука стране нужна, что делать с уже накопленным потенциалом, как развиваться и т.д.

Ярким и свежим примером общих проблем служат новые летние молодежные гранты РФФИ. Конкурсы были объявлены в конце июня, заявки надо было подать в июле, результаты рассмотрения заявок будут осенью, деньги – неизвестно когда, а вот отчет за «первый год» надо настрочить в середине декабря. КПД таких грантов будет неизбежно низок. Другой пример – новые президентские стипендии. Ограничение тематики так называемыми «пятью приоритетными направлениями» резко снижает ценность этого проекта для развития российской науки. Гранты и стипендии – вроде для молодежи, а проблемы – как у всех. Конкурсы вроде проходят, а эффективность у них невысока. Весь плюс этих программ в том, что распределение без конкурсов имеет еще более низкую эффективность.

В разговорах о быте любимым коньком многих «борцов за права молодых ученых» стал жилищный вопрос. Задумывались ли они о том, почему в самых развитых в научном отношении странах никто не раздает квартиры молодым ученым? Надо ли нам изобретать велосипед? А уж тем более при отсутствии вменяемой экспертизы, при непонятности критериев и наличии колоссальной коррупции раздача квартир – это просто нонсенс. Было бы крайне интересно увидеть анализ научных достижений всех тех, кто получил квартиры по «научной линии» за последние лет десять (кстати, у Веры Мысиной WoS находит всего лишь одну статью!). Есть ощущение, что при отборе слишком часто работают не исключительно критерии, связанные с научной результативностью, а личные связи или «социальные показатели». Представляется, что единственный нормальный путь состоит в конкурентных зарплатах при жестком открытом конкурсе на должности с такими зарплатами. И тут опять надо начинать с общих проблем: экспертизы, прозрачности конкурсов, наличия вменяемых критериев и приоритетов, мобильности и т.д.

Хотя есть одна вещь, очень важная и специфичная именно для молодых,- это надежда на будущее. Но на что можно надеяться, глядя, как Вера Мысина от лица молодых ученых консультирует председателя правительства России, – я не знаю.

Сергей Попов