Судебно-научное

Итак, вечер, как говорится, перестает быть томным. Это я об аресте эксперта Пензенского НИИ сельского хозяйства Ольги Зелениной, обвиненной в «пособничестве контрабанды наркотических средств в особо крупном размере».

А было так. Предпринимателя Шилова в 2010 году обвинили в контрабанде наркотиков: в 42 тоннах ввезенного им пищевого мака, по мнению следствия, было около 240 граммов наркосодержащих примесей.

Зеленина провела по запросу адвоката исследование и дала заключение, где, как я понимаю, не согласилась с применяемыми следствием методиками подсчета. И вот из-за этого заключения ее сейчас арестовали. Логика, насколько я могу понять, такая: заключение Зелениной неверное, поскольку не соответствует выводам следствия. А она такой прекрасный специалист, что, конечно, не могла ошибиться нечаянно. А значит, можно рассматривать ее как члена организованной преступной группы.

Дело это совершенно ужасно не только потому, что очень жалко милую женщину Ольгу Зеленину (я встречалась с ней на заседании Общественной палаты, посвященном как раз «маковым» делам), но еще и потому, что оно может положить начало новому тренду: ведь по этой неубиваемой логике можно обвинить любого специалиста, который даст заключение, не устраивающее следствие. И легко ли будет адвокату найти специалиста, который согласится провести исследование, если за добросовестное заключение можно сесть в тюрьму? То есть такая практика уничтожит на корню сам институт независимой экспертизы, который пытается хоть как-то противостоять произволу репрессивной машины и позволяет обеспечить хоть минимальную состязательность процессу. Конечно, судья может не принимать во внимание заключение специалиста, но всё же при нем труднее закрыть глаза на огрехи следствия и топорную работу «экспертов» в форме или в штатском. Надо ли говорить, какой это солидный гвоздь в гроб нашего правосудия.

Но это такое длинное предисловие, а я перехожу к судебно-лингвистическому казусу. Скоро состоится суд по иску ООО «Редокс» о защите деловой репутации юридического лица к газете «Нижегородский рабочий» и журналистке Ирине Славиной. Этот «Редокс» выпускает некую медицинскую продукцию и активно продвигает ее, используя наукообразные выражения типа «электрические витамины» и «вербально-волновая настройка». Журналистка написала острую статью, в которой раскритиковала рекламную стратегию компании (http://нижегородский-рабочий.рф/vakansii/item/813-bolshoy-obman-za-vashi-dengi.html). И вот, как водится, иск. Нечто похожее уже было с Петриком и его фильтрами. В защиту Славиной выступили ученые и научные журналисты: их Открытое письмо было опубликовано в ТрВ-Наука (http://trv-science.ru/2012/05/17/otkrytoe-pismo-3).

Я не буду сейчас анализировать статью: по делу назначена лингвистическая экспертиза, и будем надеяться, что коллеги качественно выполнят свою работу. Но меня заинтересовал один прием, используемый в самих рекламных текстах «Редокса». Дело в том, что и журналистку, и авторов Открытого письма больше всего возмутило, что в рекламной продукции «Редокса» упоминается нобелевский лауреат В. Л. Гинзбург. Особенно цинично это выглядит потому, что Гинзбург как раз был пламенным борцом с лженаукой и разного рода околонаучными жульничествами, так что от этой «вербальноволновой настройки» в сочетании с собственной фамилией, наверно, в гробу переворачивается. «Редокс» же считает свою позицию неуязвимой, поскольку обставил упоминание имени академика «маленькими хитростями».

Возьмем, к примеру, такой фрагмент рекламного текста «Редокса» (он не единственный – фраза про Гинзбурга повторяется неоднократно): Данный механизм реализуется путем преобразования ощущений в электрическую энергию. Это явление получило название электрические витамины. Сказка доктора redox Электрические витамины удостоена премии Нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга. Галерея Электрические витамины (адрес). Перед применением проконсультируйтесь со специалистом.

Теперь нам говорят: мол, а что такого – мы же не утверждаем, что Нобелевский лауреат одобрил нашу продукцию, мы просто рассказываем, что некая «сказка физиков» получила некую премию, ну не Гинзбурга, конечно, а фонда его имени. Эта сказка никакого отношения к нашей продукции не имеет, да и вообще это сказка. А про продукцию ни слова. Так что нам разрешение вдовы Гинзбурга и не нужно.

И тут самое время вспомнить Г. П. Грайса – лингвиста и философа, основоположника теории импликатур (я как-то уже упоминала его в своих колонках по другому поводу). Грайс сформулировал действующий в языке Принцип кооперации: «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога». Этот принцип включает несколько постулатов, один из которых – это постулат релевантности («Не отклоняйся от темы»). Соответственно, если говорящий в ходе своей речи сделал какое-то высказывание, мы исходим из того, что это высказывание имеет отношение к тому, о чем он говорит. Особенно если говорящий никак не намекнул, что собирается отклониться от темы. Он мог бы, например, в начале «лирического отступления» сказать А кстати, а конец его и возврат к теме маркировать сочетанием Так вот. Мог бы, но не делает этого. И мы понимаем текст в том смысле, что всё это на одну тему: и преобразование ощущений в электроэнергию, и витамины, и Нобелевский лауреат Гинзбург, и адрес галереи, и посылание к специалисту. Проведем простенький эксперимент: заменим фразу про Гинзбурга на другую: Данный механизм реализуется путем преобразования ощущений в электрическую энергию. Это явление получило название электрические витамины. В 1958 г. Б. Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе. Галерея Электрические витамины (адрес).

Текст стал совершенно абсурдным – именно потому, что нет возможности увидеть связь между премией Пастернака и контекстом. А вот исходный текст воспринимается как связный – исключительно благодаря тому, что слушатель считает, что Гинзбург имел в виду те самые электрические витамины, о свойствах которых шла речь выше и которые продаются по адресу, сообщаемому ниже.

Разумеется, в тексте нет прямого утверждения: мол, академик наш продукт заметил и, в гроб сходя, благословил. Но ведь это не «Редоксу» предъявлен иск о защите чести и достоинства, который предполагает сведения исключительно в форме утверждения. Речь идет лишь о том, что у журналистки были основания считать, что имя Гинзбурга использовано в рекламе недобросовестно.

Ирина Левонтина