Власть, наука и Академия

Дискуссию о настоящем и будущем РАН, начатую в ТрВ-Наука №93 6 декабря 2011 г. статьей «Проблема выбора» Виктора Васильева, академика, главного научного сотрудника Математического института РАН им. Стеклова, продолжает Семён Кутателадзе, докт. физ-мат. наук, профессор Новосибирского госуниверситета, главный научный сотрудник Института математики им. Соболева.

Академия наук задумывалась Петром I как цитадель просвещения и противовес синодальному догматизму. И с самого ее начала, со времен Шумахера и Ломоносова, тянется академический конфликт власти и науки. Административные функции у научных лидеров эпохи коллективной науки неизбежны. Однако никакие властные полномочия вклада в науку не вносят. Папоцезаризм и цезарепапизм мимикрируют в вождепатриотизм и патри-вождизм, в приписывание крупному ученому управленческих способностей и восхваление рядовых научных заслуг успешного администратора, в отождествление научного лидерства и первенства в управленческой иерархии.

Агрессивные сорняки властолюбия с легкостью дают всходы и спорифицируются в каждой из коллективистских и эгоцентрических разновидностей тоталитаризма, автаркизма, олигархизма, научного низкопоклонства и т.п. Перечню харизматических и изматических форм владычества нет конца. Ни одному из них нет места ни в науке, ни в любом другом свободном людском сообществе.

Наука — душа свободы, и эту душу в России губят тиранией, жадностью, глупостью и стремлением доминировать в сколь угодно малом фрагменте научной популяции. Среди людей науки не видят этого только особо непонятливые и сервильные, прочие же воют от тоски и бессилия.

Логика большинства действующих ученых России такая же, как у обреченных пассажиров падающего самолета. У них есть все основания не видеть достойного будущего для науки в своем отечестве. Можно выразить сожаление по этому поводу, но от сочувствия ни суть дела, ни обреченность науки никуда не денутся. Ничего нет необычного в том, что наука в какой-то стране исчезнет или станет карликовой.

Понимание того, что процесс деградации науки в России прошел точку возврата, вызывает вой и грубые слова у всех тех, для кого наука — спасение и служение. Конечно, Академия такова, каковы ее члены. Пожиже или постарше члены — пожиже или постарше Академия. Что уж говорить — тут все видно научному плебсу. Изменяется Академия только на выборах. Именно поэтому научная общественность немало обеспокоена тенденциями и механизмами обновления РАН. Особую тревогу вызывает явный тренд к отказу от научных принципов построения иерархической структуры отечественной науки.

Первые лица директорского корпуса Академии наук СССР были скорее экспертами по перспективному планированию, менеджерами по персоналу, прорабами и управляющими производством, чем самостоятельными руководителями. Организационное поведение директора было абсолютно несамостоятельным, а определялось внешними обстоятельствами. Это был особого рода «советский аутсорсинг». В современных условиях децентрализации и хозяйственной самостоятельности без подлинного аутсорсинга в управлении наукой не обойтись. Саркастические предложения о создании Отделения директоров в РАН имеет, как это ни парадоксально, серьезные экономические корни. Корреляция управленческих функций с членством в Академии в наши дни — деструктивный анахронизм.

Финансируются ученые обществом, и им же Академия может быть закрыта. Эти обстоятельства академические свободы ограничивают. Однако ни наука, ни образование не могут быть ликвидированы финансовыми решениями. Не так существенно, кто финансировал Евклида, Галилео, Эйлера, Лобачевского, Гаусса, Пуанкаре, Боулдинга, Хокинга и др. Важнее внутренние принципы самоорганизации науки, неистребимость жажды знаний у людей.

Профанируют науку те же, кто создает ее величие, — ученые. Этому суждению история Академии наук от Петра до наших дней не противоречит. Обязанности РАН несет перед всем российским обществом, которому всё равно, кто сохраняет и обогащает науку — молодежь, или старики, или люди среднего возраста. Выбирать в РАН надо в соответствии с классическим, оправдавшим себя требованием: членами РАН должны быть люди, обогатившие науку выдающимися научными трудами или научными трудами первостепенного значения. Так записано в пункте 16 Устава РАН.

Скидки и снисходительность порождают посредственность. Выбранный не по научный заслугам — не важно, молодой или старый, директор или завлаб, — не просто позор Академии.

Такие люди дискредитируют науку и академические звания, которые даются пожизненно. Академические звания — оружие научного влияния, которое надо выдавать не тем, кто может или назначен его поднять, а тем, кто умеет с ним обращаться. В нашем случае — тем, кто уже внес вклад в науку, а не тем, кто такой вклад может возглавить, или кто таким вкладом может управлять, или кто такой вклад может в принципе внести в будущем. Тут ведь и просчитаться не трудно. Нельзя забыть, что именно Николай Иванович Вавилов продвигал в Академию молодого человека Трофима Денисовича Лысенко еще в 1934 г. Тогда Лысенко в члены-корреспонденты не выбрали. Зато он стал сразу академиком в 1939 г., в возрасте 41 года.

Если сказать коротко, в организации науки надо в первую очередь руководствоваться критериями, лежащими в пределах науки, а не принципами властной вертикали. Можно вспомнить, как критериями за пределами науки подтапливали и Менделеева, и Гельфанда, и Канторовича, и Арнольда, и Раппопорта, и Ладыженскую, как подтапливают или замалчивают многих теперешних рыцарей науки. Между тем, люди, подобные названным, держат оружие науки и после смерти, так же как Эйлер, Чебышев, Лузин, Вернадский, Семенов, Леонтович, Колмогоров, Сахаров и многие другие бессмертные люди русской науки.

Истина, свобода и справедливость временных границ не имеют.