12 апреля 2011 г., в 22 часа, в Москве прогремит салют – 50 залпов в честь 50-летия полета первого человека в космос. Указ о салюте подписал президент Дмитрий Медведев, и это, пожалуй, нечастый случай, когда с решением главы государства полностью соглашаешься.
Да что салют в Москве – этот день миллионы людей по всему миру считают настоящим и безусловным праздником. Безусловным- потому что полет человека в космос не зависит от страны, политической системы и других разделяющих факторов. Не впадая в пафос, полет Гагарина (как и Спутник) можно назвать нашим вкладом в мировую культуру XX века. Стихийно сложившееся отношение в этом году «институционализировала» Генеральная ассамблея ООН, объявившая 12 апреля Международным днем полета человека в космос.
Резолюция Генеральной ассамблеи весьма характерна: 12 апреля «будет ежегодно отмечаться на международном уровне в ознаменование начала космической эры для человечества, вновь подтверждая важный вклад космической науки и техники в достижение целей устойчивого развития и повышение благосостояния государств и народов, а также в обеспечение реализации их стремления сохранить космическое пространство для мирных целей». Заметим, что главной целью здесь называется именно благосостояние. Между тем, начало космической эры было вызвано к жизни чем угодно, но только не стремлением к благосостоянию – не в современном понимании слова, во всяком случае.
Если вернуться на 50 лет назад и представить, что двигало людьми, запускавшими Р-7 и «Восток» (кроме, разумеется, соображений государственной безопасности), то первый ответ будет – мечта о межпланетных полетах и новых мирах. Для современной ситуации, когда вопрос «а зачем нам это надо?» предшествует практически любому начинанию, такой подход к делу кажется нерациональным. Однако пока опыт свидетельствует о том, что он приносит ощутимые плоды, и не только в основной сфере: космонавтика дала человечеству и фотографии других планет, и приснопоминаемые тефлоновые сковородки. Но вот, увы, обратный процесс невозможен: из ракет сковородки могут получиться, а ракеты из сковородок – вряд ли. Иными словами, на первом месте стоял все же бескорыстный интерес к неизведанному.
Но начальный, «романтический» период космонавтики закончился довольно быстро: новые миры, действительно, открылись, но открывали их преимущественно автоматы. Пребывание человека в космосе оказалось сопряжено с такими сложностями, которые делают практически невозможными – вернее, пока неосуществимыми – путешествия хотя бы в пределах Солнечной системы. Вырвавшись из «колыбели» Циолковского, человек пока не нашел себе места вне. Более того, не вполне понятно, стоит ли вообще его искать: ни одна другая планета не предлагает условий для жизни, сравнимых хотя бы с условиями земной Антарктиды. Потому-то все чаще звучит точка зрения, неявно представленная в резолюции Генассамблеи ООН: главное назначение космонавтики – служить улучшению жизни на Земле.
Сама по себе эта цель, безусловно, благая, но проблема в том, что космонавтика в ее нынешнем виде не полностью ей соответствует, поскольку изначально ее целью были именно дальние полеты. Стоит ли полностью отказываться от этой перспективы – вопрос сложный. Но очевидно, что сегодня космонавтика находится если не в кризисе, то по крайней мере в поисках новой цели, достаточно амбициозной, но при этом выполнимой в обозримые сроки. Задачу усложняют финансовые ограничения – приходится, во-первых, устанавливать жесткие приоритеты и, во-вторых, отказываться от каких-то элементов или распределять их между разными игроками.
С этой проблемой в том или ином виде столкнулись все космические агентства; собственно, последние события в космической политике, включая сокращение бюджета НАСА и разработку частных средств выведения и космических аппаратов, свидетельствуют об интенсивном и иногда болезненном поиске цели. Для НАСА стимулом стало завершение программы шаттлов, пришедшееся на этот год: новые космические корабли планируются уже под новые задачи. Предлагаемые в проекте бюджета-2012 новый многоцелевой пилотируемый космический корабль MPCV и сверхтяжелый носитель SLS ориентированы в первую очередь на полеты за пределы околоземной орбиты; доставку же людей и грузов на МКС предполагается отдать частным космическим перевозчикам.
Россия, как ни странно, сейчас находится в выгодном положении, несмотря на более скромные финансовые средства, поскольку пилотируемые полеты исторически были основным элементом отечественной космонавтики. Однако ответ на вопрос «зачем?» предстоит найти и нам. Да и разработка новых средств выведения и космических кораблей – задача не менее актуальная, чем в США. Но в России, кроме прочего, пока нет работающих научных аппаратов, а восстановление спутниковой группировки дистанционного зондирования лишь началось.
В странах – «младших» участниках «космического клуба» тоже не все гладко: хотя их цели более или менее понятны (так, например, Китай готовится отправить тайконавта на Луну в 2020-х годах), тот факт, что это случится через полвека после США, энтузиазма не добавляет.
Впрочем, все вышесказанное – скорее болезнь роста, чем приговор. Освоение космоса, в том числе пилотируемые полеты, – процесс многофакторный, и сложно предсказать, какие обстоятельства окажутся ведущими. В последние годы начинает развиваться частная космонавтика. С одной стороны – благодаря государственной политике, пример чему демонстрируют программы НАСА CCDev и COTS. С другой стороны, постепенно растущий спрос на суборбитальные и орбитальные «туристические» полеты вызывает к жизни и другие, уже полностью коммерческие инициативы.
Ну, и наконец, не стоит сбрасывать со счетов фундаментальную науку. Пожалуй, именно в этой области польза от космических полетов не требует особенных доказательств. Среди интересных задач, которые более или менее реально решить в ближайшее время, часто называют строительство обсерватории на Луне и, возможно, посещаемой научно-исследовательской базы. Впрочем, недавнее решение НАСА свернуть работы по двум крупным астрофизическим миссиям (о чем рассказывается в этом выпуске ТрВ-Н) заставляет усомниться в том, что интересы фундаментальной науки могут быть достаточно сильным стимулом для дальнейшего развития космонавтики.
В любом случае, какой бы из факторов ни оказался ключевым, эти процессы разворачиваются «в реальном времени», у нас на глазах. Следующие 50 лет обещают быть не менее насыщенными, чем предшествующие.
Ольга Закутняя
Загрузка...